Однако ко времени прибытия Керманшахского отряда в Ханекин судьба англичан, находившихся под начальством генерала Таунсенда, была решена.

Ослабленному боями и болезнями Керманшахскому отряду, удостоверившемуся в гибели названного английского отряда, не оставалось ничего другого, как отойти к своим. Этот отход стал тем более неизбежен, что освободившиеся из-под Куга турецкие войска стали быстро сосредоточиваться в направлении к Ханекину. Коротким и решительным ударом по этой группе турецких войск русские ошеломили неприятеля, что и дало им возможность спокойно начать задуманный отход.

К концу августа русский отряд стоял уже за Хамаданом, значительно сблизившись со своей базой.

Описывая тяжелый поход русских войск к Ханекину, нельзя не вспомнить о доблестном рейде сотни 1-го Уманского казачьего полка под начальством сотника Гамалия. Эта сотня на пути из Керманшаха к Ханекину была выслана наперерез грозной пустыни для выхода в долину р. Тигра с целью розыска места расположения штаба передового английского отряда и установления с ним живой связи.

После изумительного по своей смелости и решительности десятидневного перехода сотник Гамалий нашел этот штаб и, таким образом, выполнил возложенную на него миссию. Оставив временно свою сотню при английском штабе для отдыха, сотник Гамалий с двумя казаками по приглашению командующего английскими войсками спустился на пароходе по Тигру до Бассоры – места расположения главной квартиры английской Месопотамской армии, где был торжественно принят и чествуем англичанами.

Поднявшись затем обратно по реке к своим станичникам, сотник Гамалий в начале июня вернулся с ними в русское расположение, потеряв в течение всего похода лишь несколько лошадей.

Великий князь главнокомандующий Кавказской армией удостоил эту сотню поголовным награждением Георгиевскими крестами, после чего сотня Гамалия стала именоваться в полку Георгиевской сотней.

В течение лета 1916 г. наступательные действия русских войск продолжались равным образом и на кавказско-турецком участке фронта.

Уже 14 апреля при деятельной помощи судов Черноморского флота части Кавказской армии овладели Трапезундом, что значительно облегчило дальнейшее снабжение русской армии продовольствием при помощи морского подвоза.

Затем в июле месяце были заняты Байбурт и Эрзинджан, откуда линия русского фронта протянулась на восток через Муш и Битлис к Хамадану, входившему уже в район Кавказского экспедиционного корпуса генерала Баратова.

Великий князь лично посетил Эрзерум, Трапезунд и Байбурт, причем приветствовался победоносными русскими войсками с большим и ему привычным энтузиазмом.

Так, побеждая живую силу, тяжелый климат и огромные расстояния, Кавказская отдельная армия под руководством великого князя Николая Николаевича сумела выполнить данную ей задачу удаления турок от русских границ и восстановления русского влияния в сопредельной Персии. Была также сделана серьезная попытка сомкнуться действиями с английскими войсками, наступавшими со стороны Персидского залива к Мосулу.

Великий князь Николай Николаевич, будучи на Кавказе, весьма внимательно следил за событиями на Западном фронте, и когда в июле 1916 г. он осведомился о первых успехах генерала Брусилова на Юго-Западном фронте, то немедленно же отправил своему бывшему сослуживцу телеграмму, составленную в обычно повышенных тонах: «Я поздравляю Вас, обнимаю и благословляю. Пошли Вам Бог всяких успехов!»

В период пребывания своего в должности главнокомандующего Кавказской отдельной армией, великий князь в ноябре 1916 г. был вызван в императорскую Ставку, продолжавшую оставаться в Могилеве.

Судя по телеграммам французского посла в Петрограде М. Палеолога, вызов этот был связан якобы с недовольством государя генералом Алексеевым и желанием расстаться с ним. Генералу Алексееву, по донесениям французского посла в Петрограде, будто бы вменялась в вину потеря на Румынском фронте Констанцы и Добруджи. Посол М. Палеолог передавал также в Париж о наличии фантастического, по-видимому, проекта разделения компетенции начальника штаба на две части: от Балтийского моря до Карпат и южнее от Карпат до Персии включительно. Нелепость такого проекта заставляет, однако, предполагать, что вызов великого князя был связан с внутренними затруднениями в России и с открытой враждебностью генерала Алексеева по отношению к председателю Совета министров Штюрмеру.

Правильность этого последнего предположения подтверждается записью великого князя Андрея Владимировича. Последний в своем дневнике рассказывает, что великий князь Николай Николаевич в беседе с царем, происходившей в Ставке 6 ноября, говорил ему в частном разговоре:

«Неужели ты не видишь, что теряешь корону! Опомнись, пока не поздно. Дай ответственное министерство! Еще в июне сего года (вероятно, 1915 г.; очевидный намек на достопамятный день 14/27 июня 1915 г. в Ставке) я тебе говорил об этом. Смотри, чтобы не было поздно. Пока еще время есть, потом будет поздно!..»

Увы! Перед глазами императора Николая II стоял неподвижно образ императрицы Александры Федоровны, неустанно повторявший: «Помни больше всего, что ты самодержец!.. Россия, слава Богу, не конституционное государство!..»

В то время как великий князь Николай Николаевич находился на Кавказе, обстановка в России складывалась все грознее и чувствовалось неизбежное приближение жестокого кризиса власти.

1. Характеристика русской армии во вторую половину кампании

Осень 1915 г. Я принял в командование корпус, который считался одним из более сохранившихся. В нем, однако, я застал только 8 тыс. штыков вместо положенных 28 тыс. Некомплект офицеров был относительно еще более значителен. Пулеметы и орудия состояли не полностью. Боевые припасы находились в огромном некомплекте. Всякий выстрел был на счету.

Люди корпуса выглядели усталыми. Одежда и снаряжение на них поизносились. Особенно плоха была обувь: у многих на ногах были лишь жалкие ее остатки.

Техническое снабжение войсковых частей оказалось нищенским. Обрывки телефонной проволоки служили для связи. Никаких приспособлений для резки проволоки, даже простых ручных ножниц; полное отсутствие газовых масок.

И так во всех корпусах русской армии…

После тяжелого и длительного отступления из Галичины и русской Польши, занявшего все лето и часть осени 1915 г., русской армии удалось наконец остановиться на новой линии от Рижского залива до румынской границы. Общее протяжение фронта около 1000 верст; на нем и разместились русские войска в числе до 1800 батальонов. Занятая линия являлась довольно случайной и не представляла удобств для длительной обороны. Хуже всего было то, что русские войска, остановившись на ней, лишались возможности пользоваться для переброски своих войск вдоль фронта удобными рельсовыми путями. Линия от Риги до Двинска находилась под обстрелом германской артиллерии, а железнодорожные узлы Вильно и Барановичи оказались окончательно в руках неприятеля. Наши сообщения в тылу фронта были, таким образом, и затруднительными, и кружными.