об огромном развитии горной промышленности за последние 14 лет; некоторые отрасли явились впервые на выставке, как, например, добыча ртути, марганца; карты ясно показывают, какие подземные богатства хранятся у нас на юге России, Кавказе, Урале, Алтае… У нас есть даже бриллианты – этого я уже никак не ожидала, и с удивлением смотрела на роскошное колье, выставленное в одной из витрин (если не ошибаюсь – гр. Строганова или вообще какого-то аристократа). То и дело попадались на глаза фотографические снимки недавно построенных заводов или же диаграммы, показывавшие быстрый рост промышленности какой-либо из отраслей горного дела. Пора взяться за ум! и русские, кажется, понемногу берутся: не все предоставлять иностранцам пользование нашими природными богатствами… Завод Юза основан англичанином, бр. Нобель – тоже не русские… – долго ли мы будем идти позади? Вот уже 200 лет, как мы все учимся и учимся у иностранцев; недаром, впрочем, сложилась русская пословица: век живи – век учись. Объяснения студента меня очень заинтересовали, и я осталась довольна этим посещением.

В павильоне Каспийско-Черноморского нефтепромышленного общества скоро должно было демонстрироваться бурение нефтяной скважины. Я туда. Там было уже довольно много народа, машина приведена в движение, и с потолка медленно спускался в скважину продолговатый цилиндр, края которого внизу были разрезаны винтообразно; цилиндр опускался в яму все ниже и ниже, скоро опустился совсем, – и два восточных человека стали посредством палки, продетой в рукоять этого цилиндра, вращать его внутри ямы: с каждым разом заворачивание делалось труднее и труднее, видно было, что цилиндр уходит глубоко в землю. Наконец, вращение прекратилось, машина снова приведена в движение, и цилиндр поднимается на поверхность, весь облепленный жидкой грязью, с него ручьями течет вода; рядом с этой ямой тотчас открывают другую, и цилиндр опускают туда, чтобы очистить от грязи… Я пересмотрела расставленные по стенам этого павильона калейдоскопы, с 4 фотографиями каждый: были снимки заводов, разных помещений, перевозки нефти, ее нагрузки и проч.

Скоро я была уже на спасательной станции, где давал объяснения матрос. Он говорил очень гладко и хорошо, видно было, что он все это знает наизусть; переходя от одного экспоната к другому, надевая на себя один за другим пробковые нагрудники и объясняя их достоинство, сравнительно со спасательными кругами, он ни разу не запнулся, точно читал по книге, только изредка прорывались у него выражения, указывавшие в нем простолюдина: «евонный», «эфтот». Это было даже оригинально: он говорил очень толково о приборе, употребляющемся на дежурных крейсерах около шхер Балтийского моря, в случае тумана, для предупреждения об опасном месте кораблей, которые за туманом не могут видеть сигналов; «Тогда берут ручку прибора, поднимают, опускают вниз, и, вследствие напора воздуха, производится звук; и евонный звук настолько громок, что слышен за 12 верст». Для наглядности он поднимает и опускает ручку довольно большого прибора, и раздается ужасающий рев, заставляющий невольно вздрагивать публику. Интересны в этом павильоне экспонаты различных спасательных принадлежностей – пробковые нагрудники, пробковые койки, между прочим – небольшой прибор, состоящий из тонкого, плотно скрученного шнурка и привязанного к нему небольшого якоря с четырьмя загнутыми концами, вершка в 1½ длиной; такая вещичка очень невелика и помещается в картоне, а между тем, ею очень удобно спасать утопающих: стоит бросить этот якорь в воду, и острые концы его зацепятся или за волосы, или за одежду, обувь, и тогда, притягивая к себе шнурок, можно легко вытащить утопленника. Лодки, расставленные тут же, конечно, не могли меня очень интересовать; слушая непонятные для меня технические морские названия – я только смотрела на них, любуясь их стройностью и изящным видом.

Красивый и чистый перезвон иногда раздавался на выставке, собирая толпу любопытных около колокольных павильонов, среди которых выдавался по красоте и изяществу весь белый, с посеребренными колоколами павильон моего дяди И.П. О-ова.

В первый же день я почувствовала усталость после нескольких часов ходьбы и напряженного внимания…

10 августа

Наиболее интересовавшим меня отделом на нашей выставке был, конечно, отдел народного образования; я была в нем часов 5 подряд и все-таки осмотрела только половину: не было физической возможности разобраться, хотя бы отчасти, в этой массе тетрадей, альбомов, а справа, слева, спереди и сзади – всюду окружали меня диаграммы, карты, фотографии, кучи работ учениц и учеников…

Из всех мужских гимназий я ранее была знакома с деятельностью 1-й Тифлисской, директором которой состоит брат известного писателя Л.Л. Марков, и, судя по описанию его брата, гимназия действительно стоит на высоте, немногим доступной: я убедилась в этом, рассматривая альбомы гимназии, читая отчеты директора и сочинения воспитанников об их экскурсиях, напечатанные в этих отчетах. Мне кажется, что Тифлисская – одна из самых первых, если не первая гимназия в России; не в пример массе прочих гимназий, подавляющих своим классицизмом и строгостью всякое развитие учеников (чем, напр., отличается наша Ярославская), она старается развить mens sana in corpore sano: наряду с изучением классиков, школа приучает учеников к ручному труду, а для внеклассного чтения при гимназии есть прекрасная библиотека, при пансионе – и читальня; для развлечения воспитанников устраиваются музыкально-вокальные и литературные вечера, гимнастические утра, прогулки. Все это представлено на выставке в фотографиях, наглядно показывающих образ жизни гимназии и типы ее воспитанников различных народностей…

Наши ярославские гимназии, кажется, не были представлены; да и хорошо, впрочем, сделали, – о них ничего нельзя сказать хорошего: одинаково плохи как мужская, так и обе женские; в первой царит классицизм, во вторых – сухой педантизм и формализм, а полное отсутствие мало-мальски развитых и преданных своему делу воспитательниц делает наши женские гимназии учреждением чисто казенным, но отнюдь не воспитательным и развивающим; из гимназии выходят то тупицы, то в высшей степени ограниченные и неразвитые девушки, которые, пройдя курс, через год его забывают, а так как развитие не может стоять неподвижно на одной точке, то следовательно – они пятятся назад; обеспеченные девушки выходят замуж, из них выходят хорошие хозяйки и провинциальные дамы, а иногда и плохие матери; если они небогаты – ведут трудовую жизнь, из них выходят учительницы, весьма ограниченного ума и относящиеся только формально к своим обязанностям; если же они берутся за гувернантство, то тогда не надо хуже: я лично испытала всю прелесть рутинного воспитания девушками неразвитыми и понятия не имеющими о воспитании. Неудивительно, что исключения редки, и то еще хорошо, что они есть, это значит, что гимназии еще не совсем забивают; впрочем, наиболее развитые развиваются уже вне влияния гимназии.

Наконец, я отыскала наши курсы. Скромная витринка с фотографиями нашего интерната и аудиторий; небольшая полочка с книгами отчетов общества для доставления средств В.Ж.К., сверху – план здания курсов –