Она слышала от женщин – воспитателей младшего корпуса про всякие смешные традиции, имевшие место до Войны. Те, как-то раз в бане, разговорились. Вспоминали какие-то «тампаксы», «жилетвенус» и прочие непонятные названия. Марь Паловна, крепкая, с круглыми мышцами на икрах, покрытых темным густым пушком, развздыхалась. Жаловалась подруге, вспоминая любимый депилятор и какой-то там воск для бикини-дизайна. Чуть позже Войновская, из сущего любопытства попытавшись разобраться в непонятных вопросах, нашла несколько старых и затертых до дыр журналов в караулке. Глядя на красивых, ровно золотистых женщин с круглыми тяжелыми грудями, глядящих со снимков жадными смеющимися глазами с притворством внутри, Инга сглотнула.

Сержант, ответственный за самых младших кадетов, тихо подкрался к Войновской со спины и… просто отодрал ее за ухо. Почему тот так малиново краснел, Инга поняла позже.

Ну, а сейчас ей волей-неволей самой, добровольно, приходилось водить станком чуть ли не от ушей и до пяток, удаляя любую, самую мелкую растительность. Ведь мелкой пакостной насекомой достаточно даже крохотных волосков, чтобы зацепиться и оставить свое потомство.

Инга практически закончила дело, сидя на влажной скамейке, притащенной из раздевалки и раскорячившись в не самой удобной позе, когда через шум воды ей послышалось какое-то движение. Войновская тихонько отложила станок, вставая. Она не успела. Пар разошелся, пропустив вперед кого-то.

Через расходящийся пар Инга смогла рассмотреть человека. И даже удивилась, разглядев в нем рядового, здоровенного облома из обслуживающего взвода.

– А, привет, красавица, – он улыбнулся. Наверное, да так оно и было еще час назад, улыбка его многим казалась красивой – открытой, честной, привлекательной.

Инга так не считала. От парня разило спиртом и опасностью. Улыбка? А что улыбка? Чего ждать? Почему вот так просто? Зашел, и что дальше?

Обманываться не стоило, хотя… вряд ли он попробует ее убить. Раз решился на такое, знать, не впервой. Но многое ли могли слышать про учебный центр молоденькие лейтенанты в корпусе? А раз так, стоит беречься. Пока, во всяком случае.

Они смотрели друг на друга, молчали.

– Не страшно? – поинтересовалась Инга, добавив в голос немного дрожи. Так, сердце перестало колотиться, и она успокоилась. Что надо сделать? Правильно, три вещи.

Не спровоцировать его. В тесноте душевой шансов у Войновской просто ноль.

Не дать увидеть портупею со штык-ножом. Шансов станет совсем мало.

Встать и добраться до несессера.

Он усмехнулся, пока не делая ничего плохого.

Инга наклонила голову набок. Не верилось в легкое решение проблемы, казалось глупым. Войновская завела руки за голову, выгнулась. Он засопел, потянулся к ней. Правильно, давай-давай, голубчик, иди сюда, двигай ко мне, любуйся на задок и все прочее. Смущаться и прикрываться руками могла любая из женщин обслуживающего персонала Ордена или из редких красоток, живших за счет командоров, но точно не она, офицер и командир.

Когда он шагнул к Инге, Войновская уже развернулась к стенке, той, где крепилась полка с несессером, оперлась руками о плитку, выгнулась назад, чуть вильнув крепким задом. Тот протянул руку, второй погладив Ингу. Больше увидеть ничего и не успел.

Лезвие шаркнуло по правому глазу, лопнувшему и брызнувшему кровью. Войновская скользнула в сторону, рубанула резким ударом под колено. Парень заревел и упал, одной рукой зажимая глаз, второй все-таки стараясь схватить ее. Не вышло.

Ладонь на запястье, крепко сжать, выворачивая руку, дернуть его на себя, лицом в пол. Второй – сильно, всем весом, надавить на локоть снаружи. Сустав треснул, влажно и страшно, его хозяин заорал еще громче, и заработал, уже треснувшись об пол, прямо промеж лопаток, схлопотав по почкам. Войновская отскочила, не глядя протянув руку и нашаривая рукоять ножа. Нащупала и тут же вернулась назад. В дверь душевой, с той стороны, кто-то колотился и что-то орал, но ей стало не до этого.

Он успел встать, все же очень сильный, наверняка хороший боец, но с одним глазом и одной рукой. И даже так, залитый собственной кровью, ринулся на нее, стараясь дотянуться, как мог. Инга увернулась, ударила сталью, вспоров артерию с внутренней стороны бедра. Кровь ударила разом, тут же растворяясь в воде на полу, а клинок вошел в плоть еще раз. Войновская оскалилась, торжествующе и радостно.

Почти двадцать сантиметров отточенного железа воткнулись точно в самое нужное место, практически отрубив насильнику причиндалы. И клинок, не задерживаясь, прокрученный рукой Инги, рванулся вверх, насколько ей хватило собственных сил. К мокрой вони душевой добавился запах дерьма из распоротого кишечника, парень глотнул, забулькал и упал назад, с костяным стуком ударившись об плитку. В дверь колошматили сильнее, та ухала и трещала, явно атакуемая из коридора.

Между косяком и дверной ручкой предусмотрительный подыхающий засунул обрезок трубы. Инга выдернула его, бросила в угол, пинком открывая просевшую дверь. На нее уставились ее бойцы, самые наглые и упертые, постоянно пытающиеся спорить. На полу, измордованный до неузнаваемости, валялся кто-то в форме обслуживающего персонала. Войновская кивнула на него, не обращая внимания на взгляды солдат:

– На стреме стоял?

– Да.

– Покараульте здесь, ребята… – она посмотрела на собственное тело, покрытое красными разводами. – Мне снова надо помыться. А потом приберитесь там.

И закрыла дверь. Выволокла тело в раздевалку и снова встала под горячие струи. Прикрыла глаза, наконец-то ощутив дрожь всего тела. Но та прошла быстро, сменившись странным ощущением радости – ведь лейтенант Войновская справилась. И в первый раз убила кого-то.

Войновской, чуть позже, пришлось обращаться к врачу-психиатру. Кое-что вылечили, а кое-что она потеряла навсегда, но пока эту потерю она не оплакивала – ее семьей стали бойцы.

Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ

– Скоро будем на месте, старлей. – Азамат подошел к Уколовой. Женя, поддерживая искалеченную руку, стояла у борта. – Немного осталось. Если получится, так дойдем до той самой точки, до бывшего моста. Хотя Зуич не хочет, там река узкая, опасно.

– Понятно. – Женя баюкала ноющие пальцы. – Скоро все может закончиться.

– Или только начаться. Клыч не отстанет.

– Откуда он знает про него? – она кивнула на кота, следившего за рыбами в воде.

– Слухами земля полнится. Я не прятался от него, это глупо. Несколько раз убивал подосланных людей. Я же нужен ему живым.

– Тебе не страшно?

Азамат не ответил. Развернулся назад, к каюте.