– Помнишь тот день, когда Лилит атаковала меня и ты принес меня сюда, в мои комнаты?

– Когда именно?

Хороший вопрос.

– В тот день, когда появилась Харпер.

– Помню.

Алкоголь бежит по венам, уступая волю мыслям в голове.

– Я сказал, что освобожу тебя от твоей клятвы, если у меня не получится снять проклятие.

Выражение лица Грея становится непроницаемым.

– Так и есть.

Я знаю, он помнит о том, о чем я потом его просил: убить меня, если я не сниму проклятие и если покажутся признаки превращения.

В безмолвной темноте потрескивает огонь.

– Я освобождаю тебя от клятвы, Грей, – говорю я. – Как только мы переговорим с Карис Люран, я хочу, чтобы ты…

– Нет.

– Что?

Командор наклоняет бокал, выпивает его, затем с чрезмерной силой опускает на столик, стоящий между креслами. Грей кашляет.

– Я сказал – нет.

– Грей…

Командор встает и выхватывает кинжал так быстро, что я отскакиваю назад, внезапно уверенный в том, что Грей прямо сейчас всадит мне клинок в грудь.

Вместо этого он переворачивает кинжал в руке и протягивает рукоятью вперед мне.

– Воспользуйтесь моим кинжалом, если хотите, но я не закончу свою практически бесконечную службу тем, чем уничтожу человека, которого поклялся… – Грею становится трудно разделять слова. – Поклялся защищать.

Я издаю короткий смешок, который маскирую кашлем.

– Убери оружие, пока сам себя не поранил.

Глаза командора сужаются, и он с грохотом кладет кинжал на стол. То, как Грей впечатывает предметы в столешницу, – весьма любопытно, пока я не вижу, как командор намеревается сесть и едва не садится мимо кресла.

В этот раз я смеюсь в голос.

– Грей, даже десяти минут не прошло.

– Вините вашего отца. – Голос Грея остается хриплым, но в сидячем положении командор выглядит более-менее вменяемым. – Это по его приказу стража воздерживалась от употребления алкоголя.

– Независимо от результатов встречи с Карис Люран и независимо от того, выполнишь ты мою последнюю просьбу или нет, я считаю, что тебе нужно сразу же по окончании переговоров уйти, Грей.

– И куда же мне идти?

– Ты талантливый мечник. У тебя не должно быть проблем с поиском работы. Хочешь, я напишу тебе рекомендации?

– Вы шутите.

– Я потерпел неудачу, Грей. Я могу упиться до беспамятства или топать ногами в ярости, но это ничего не изменит. Харпер дома. Она меня не полюбила. – Я останавливаюсь, затем продолжаю: – Я думал, вероятно, она сможет… – Я умолкаю и трясу головой, а затем встречаюсь взглядом с командором. – Тебе следует вернуться к ней, когда все закончится. Я заметил, что между вами пробежала искра…

Грей отводит взгляд.

– Я ошибся? – спрашиваю я. – Или ты оставил свои ножи и нарукавники кому-то другому?

– Вы не ошиблись. – Грей запинается, затем начинает говорить быстро, путаясь в своих же словах, и это почти забавно. – Как бы сказать… Я никогда не пытался отв… отвлечь ее внимание от вас.

– Я знаю.

Грей снова трясет головой, на этот раз более рьяно.

– Я говорю слишком откровенно. Проклятый напиток затуманил мои мысли.

– Большинству людей это нравится. – Я задумываюсь и продолжаю: – Так ты вернешься к Харпер?

Мысли выворачивают меня наизнанку. Я хочу для нее лучшего. Я хочу лучшего для Грея. Получается так, что часть моего провала – это их возможное совместное будущее.

Моя никчемность терзает меня изнутри, и это намного больнее того, что может сделать Лилит.

– Вернусь.

Грею не нужен кинжал. Этот разговор и так пронзил мое сердце. Я снова наполняю бокал.

– Хорошо.

– Потому что она попросила меня вернуться.

Я вскидываю голову:

– Что?

– Последний приказ, который она дала мне, был вернуться после того, как она уладит проблемы своей семьи. Она попросила меня забрать ее обратно в Эмберфолл.

Теперь я жалею о том, что пил сладкий спирт.

Мои мысли путаются и смешиваются в попытках мыслить ясно.

– Когда? Грей… Когда?

– Через день в полночь.

Через день. День.

– Слишком поздно, – говорю я.

Взор командора становится более резким. По крайней мере, пытается стать.

– Почему?

Все надежды, что успели зародиться у меня в груди, тут же сгорели и превратились в пепел. Я расстегиваю куртку на груди и распахиваю рубашку, чтобы Грей мог видеть чешую.

Грей не охает, как я ожидаю, а вместо этого вздыхает, затем поднимает свой бокал.

– Я передумал. Будьте любезны налить еще.

Я наливаю. Мы пьем.

Мы сидим в тишине достаточно долго, пока от алкоголя меня не начинает клонить в сон. В комнате тепло, камин уютно потрескивает. Мои веки тяжелеют. Часть меня желает, чтобы умереть было так же просто, как заснуть. Однако еще не время. У меня есть обязательства перед народом.

– Не припомню, чтобы раньше была чешуя. – В конце концов Грей нарушает молчание.

Мои глаза открываются.

– Я тоже подумал, что это что-то новенькое.

– Они довольно красивые… – Грей останавливает себя и ругается: – Черт побери, милорд… Я хотел сказать…

Я снова смеюсь, на этот раз медленно и лениво.

– Ты смешной, когда выпьешь. Я правда чувствую, что упустил замечательную возможность.

Выражение лица Грея становится серьезным.

– Думаете, Харпер опоздает? – Он делает паузу. – Я могу вернуться за ней пораньше.

– Нет, Грей. Если ты пойдешь за ней, делай это ради себя. – Я с опаской дотрагиваюсь до чешуи, чтобы не порезаться. – У нас, может, нет в запасе даже дня, что уж говорить о двух… Если Харпер и не увидела во мне своего возлюбленного, то она хотя бы видела человека, подающего надежды. Я не хочу… Не хочу, чтобы она увидела монстра, в которого я превращусь.

– Это не… – Грей снова себя останавливает и ругается. – Мне не стоит говорить, что я думаю.

– Стоит. Я освободил тебя от клятвы. Ты прослужил мне дольше, чем любой человек должен служить вообще. Говори, что ты думаешь, Грей.

Командор смотрит на меня.

– У вас еще есть время. Вы сплотили людей, разработали план, который я поначалу считал абсурдным, но вам удалось его воплотить.

– Во многом благодаря тебе.