Грей отмахивается от меня:

– У нас есть стражники. Армия. Намечаются переговоры с королевой Силь Шеллоу.

Я поднимаю бокал и снова его наполняю.

– Верно.

Грей выхватывает бокал у меня из рук и бросает его в камин. Бокал взрывается с треском и звоном, и я ошалело смотрю на командора.

– Вам удалось всего этого добиться, потому что вы рискнули что-то предпринять. – Командор берет свой кинжал и со всей силы загоняет его в ножны. – Лилит пока еще не взяла верх, и вы пока не проиграли. Перестаньте себя вести так, словно уже все решено.

Грей говорит властно и уверенно. Неудивительно, что он заслужил уважение стражников так быстро. Я улыбаюсь, наклонив голову.

– Так точно, милорд.

На секунду лицо Грея искажает ярость, но он наверняка решает, что оно того не стоит, и опускается обратно в кресло.

– Вы неисправимы. Не понимаю, как я мог терпеть вас так долго.

Я приподнимаю брови. Сейчас мне весело, как никогда.

– Ты так говоришь, потому что пьян?

Тень ухмылки появляется на губах Грея.

– Я так говорю, потому что вы попросили озвучить, что у меня на уме.

Я откидываюсь в кресле. Внезапная эмоция захлестывают меня, собираясь в комок в горле и пробиваясь сквозь алкогольный дурман.

– Я так старался, Грей. – Мой голос едва ли не срывается, но я держу себя в руках.

– Я знаю.

– Положение безвыходное. Ты как-то сказал, что я планирую свои действия на двадцать ходов вперед. Я не знаю, каков будет мой следующий ход.

– В таком случае, возможно, пора вести себя как воин, а не как король.

Я смотрю на Грея.

– Перестаньте планировать, – поясняет он. – Дождитесь, пока Лилит и Карис Люран что-то предпримут. Вы проводили сезон за сезоном, разрабатывая планы и стратегии. – Командор достает из сумки на ремне колоду карт и начинает тасовать их, встречаясь со мной взглядом. – Полагаю, настало время думать на ходу.

Мама все еще спит.

Почти пять утра, и я сворачиваюсь калачиком рядом с ней, слушая шум ее кислородного баллона. Мама пахнет болезнью. Я забыла про это.

Чем дольше я лежу, вслушиваясь в ее слабое дыхание, тем больше я боюсь того, что опоздала и что мама умрет прямо рядом со мной, но я не успею ничего ей сказать.

– Харп, – тихо окликает меня Джейк с порога комнаты.

Я приподнимаю лицо от подушки, чтобы посмотреть на брата.

– Что?

– Ты здесь находишься уже несколько часов.

– Я жду, когда она проснется.

– Иногда она… Она не просыпается. – Джейк мнется. – Тебе нужно… Нам нужно…

Его голос обрывается.

Я знаю, что ему нужно, чего он хочет. Объяснение. Я потираю свои уставшие глаза. Нарукавники с ножами для метания все еще охватывают мои предплечья под тканью толстовки, и я вспоминаю о них каждый раз, когда двигаюсь.

– Я подожду, – сообщаю я Джейку. – Я хочу, чтобы она знала, что я здесь.

Джейк заходит в комнату и падает в кресло рядом с маминой кроватью. На его щеках румянец, а глаза покраснели. Брат выглядит так, будто жизнь швырнула его об стену несколько десятков раз и продолжает это делать без всякого намека на передышку.

Джейк так изменился за недели моего отсутствия. Его взгляд стал жестче, чем я помню. Более настороженным. Я хочу обнять его и умолять снова стать тем добрым братом из моих воспоминаний.

– Она много о тебе спрашивала. – Джейк шмыгает носом, словно пытается остановить слезы. – Я не… Я не сказал, что ты пропала. Я читал о том, как потеря ребенка может приблизить смерть неизлечимо больного пациента, и я не… Я не мог…

Голос Джейка срывается, и брат хватает себя пальцами за переносицу.

– Харпер, где ты была? Где ты взяла содержимое той сумки?

Вопросы не такие эмоциональные, как другие слова Джейка. Его голос звучит напряженно, почти подозрительно.

– Я не знаю, как объяснить.

Я подготовила объяснение, в котором меня похитили и я сбежала с сумкой драгоценностей, но я не хочу врать брату сейчас, когда мы сидим рядом с умирающей мамой.

– Харпер, я обязан задать тебе этот вопрос.

Мама шевелится и делает вдох поглубже. Я замираю, ожидая того, что она проснется.

Она не просыпается.

Я смотрю обратно на Джейка:

– Задавай.

– Это все… Ты работаешь на них? – Джейк смотрит на меня, прищурившись, такими же темными раскосыми, как у меня, глазами; он никогда раньше меня не опасался. – Это какая-то ловушка?

– Что? – ахаю я, и мне хочется его ударить. – Нет! Я вернулась, чтобы помочь тебе.

– Ну тебя не было несколько недель, и тут ты вдруг появляешься в последний день, когда мы вообще не знаем, как выжить. Это все как-то очень… – Джейк делает вдох, но его глаза все еще мечут молнии. – Удачно.

– Хорошо, – срываюсь я. – Меня похитил сказочный принц, и он сделал меня принцессой. На него наложила проклятие злая волшебница. У меня была возможность помочь ему снять проклятие или же вернуться домой…

– Мама умирает, а ты шутишь шуточки? Что с тобой не так? – Джейк встает, чтобы нависнуть надо мной. – Где ты была, Харпер?

– Ты мне не поверишь.

Джейк наклоняется ближе. К моему удивлению, его руки сжались в кулаки, и я могу видеть выступившие жилки на его предплечьях.

– Посмотрим.

Он мог бы выглядеть угрожающе, если бы не был моим старшим братом, который меня всегда защищал. К тому же я дралась с Греем и с половиной солдат в новой армии Рэна. Джейку с ними не сравниться.

– И что ты сделаешь? – спрашиваю я. – Покалечишь меня так же, как всех тех, кто должен Лоуренсу?

Джейк резко отстраняется, широко распахнув глаза:

– Что? Откуда ты…

Веки мамы подрагивают, а ее голос настолько же тих, как шепот:

– Джейк? Джейк, что случилось?

Брат сглатывает, загоняя свою злость поглубже.

– Мам, – тихо и хрипло произносит он. – Прости.

Голова мамы медленно поворачивается.

– О, Харпер! Ты… здесь.

Ее голос настолько слаб, что я едва его слышу.

Я плачу еще до того, как осознаю это.

– Я здесь, мама.

Ее глаза закрываются.