И нажала на тормоз.

Вот дерьмо. Вот же дерьмо.

Она оглянулась через плечо и увидела его лицо. Он наблюдал за ней. Убедившись, что сбавила скорость до разрешенной, она не сводила глаз с зеркала заднего вида. Он увязался за ней. Пожалуйста, не останавливай меня. Конечно же, он ее остановит. У нее вечно сплошные обломы. Пожалуйста. Я не могу ждать, когда мне выпишут штраф за превышение скорости.

Патрульная машина влилась в транспортный поток. Он определенно следовал за ней. Боже, почему мне не повезет хотя бы раз? Я это заслужила. Я заслуживаю увидеть Чака после всего, через что я прошла ради него.

Патрульная машина сократила расстояние между ними до трех автомобилей, но пока не включила спецсигналы.

Она затаила дыхание и сжала руль. Автомобиль позади был прямо у нее на хвосте. Она перешла в правый ряд. «Бимер» пролетел мимо, сбросив скорость лишь на пару секунд, чтобы водитель показал ей средний палец. На его уродливой роже сияла широкая ухмылка.

— Да пошел ты, засранец, — пробормотала она.

Полицейская машина была через две позади нее. Вспыхнули огни. Она не попадет к Чаку. В ее глазах стояли слезы. Неужели все пропало? Она разревется на глазах у полицейского — и что ему скажет? Что отчаянно торопится, чтобы не опоздать на свидание, потому что ее парень, которого она ни разу в глаза не видела, сидит в Фолсоме, в тюряге?.. Нет, это не сработает. Она не станет сдерживать слезы. Она расскажет ему другую историю. Обратит рыдания в свою пользу. Она немного успокоилась.

Скажи им, как ты тоскуешь по Чаку. Всплакни.

В зеркало заднего вида она увидела, как на скоростную полосу выехала и промчалась мимо патрульная машина. Она выдохнула и вскрикнула. Нет, это не за ней. Когда та проезжала мимо, она сквозь слезы улыбнулась офицеру, но он даже не взглянул в ее сторону.

«Останови вон того ублюдка на «бумере», — мысленно попросила она, но патрульная машина, двигаясь по левой полосе, пронеслась мимо.

Она взглянула на часы на приборной доске. 12:34. Спешат на шесть минут. Она всего в двадцати минутах езды от цели. Она будет там к часу дня, и у нее останется достаточно времени на встречу с ним.

Она опустила зеркало и проверила глаза. Когда приедет, придется подправить макияж. Они обменялись фотографиями, поэтому он знал, как она выглядит. Кстати, ей хватило ума не посылать ему фото, где она была на десять лет моложе или на двадцать фунтов легче. Это была ее нынешняя фотка. Не самая лучшая, конечно, но реалистичная.

Сегодня она хотела выглядеть как можно лучше.

Ей хватит пятнадцати-двадцати минут для встречи с ним. Это все, что ей нужно. Может даже, чем быстрее, тем лучше. Он вряд ли будет рад ее приезду. Он ясно дал понять, что они не должны видеть друг друга. Интересно, узнает ли он ее? Было всего лишь одно фото…

Может, ей стоило притвориться кем-то из его адвокатской конторы или типа того? Она посмотрела на свой прикид. Легинсы для йоги и кофта на молнии. Никто из адвокатской конторы такое не наденет, к тому же сегодня воскресенье. Будь она из тех тощих бабенок в дорогой спортивной одежде, с высоким идеальным конским хвостом и длинными стройными ножками, тогда да.

Но она была не такая.

Она заставила себя сделать несколько ровных, медленных вдохов. Она загнала себя до пены. Словечко ее отца. Он так говорил, когда она расстраивалась. В детстве она спрашивала его, что это значит, и он сказал, что так бывает с лошадьми после того, как они долго скакали галопом.

Сравнение с беговым жеребцом могло показаться комплиментом, но отец быстро дал понять, что это неистовство — своего рода безумие, которое она унаследовала от матери.

Его влияние на нее впечатляло, учитывая, что в детстве она проводила с ним всего пару недель в год. Но чтобы посеять в ребенке семена ненависти к себе, не нужно много времени. Она ненавидела себя, когда так расстраивалась. В такие мгновения в ее голове всегда звучал голос отца.

— Успокойся, — приказала она себе, оставаясь на медленной полосе и выдерживая дистанцию между собой и машиной впереди, что было чертовски сложно на калифорнийской автостраде. Однако она сумела. Да, она бывала безбашенной, однако умела взять волю в кулак. Еще одно ценное качество, спасибо отцу.

Вскоре она оказалась у съезда с бульвара Фолсом и свернула на Натому. Дорога пролегала среди поросших травой холмов, на которых то здесь, то там росли старые кряжистые дубы. Въехав на холм, она увидела вдали тюремный комплекс. Он оказался даже больше, чем она ожидала. Одна только парковка могла принадлежать футбольному стадиону, хотя в основном была пуста.

Она рассчитывала увидеть уродливые строения, наподобие заводских цехов, но некоторые выглядели очень даже неплохо, наподобие замков где-нибудь в Шотландии. Ведя машину мимо поросших травой холмов к высокому металлическому забору, она почувствовала, как ее наполняет приятное головокружение. А под ним что-то более сильное, более глубокое.

Нарастающая волна смысла всей ее жизни.

После всех проколов, провалов и неудач она наконец нашла себе пару. И он был здесь — за этими воротами. Он был внутри этих стен, но благодаря ее усилиям — ее уму — скоро выйдет на свободу. Всего через несколько месяцев. Она сделала свое дело. Его адвокаты начали апелляционный процесс.

Она притормозила у ворот и опустила окно. Из небольшой будки вышел охранник с планшетом в руке.

— Вы к кому-то из заключенных?

— Да, сэр.

Он взглянул на часы.

— Допуск заканчивается через десять минут, поэтому пройдите прямо в главные двери. После часа новых посетителей принимать не будут. Никаких исключений.

— Я думала, это было полчаса назад…

— Час, мэм.

Охранник поднял руку, и красно-белые ворота поднялись. Он махнул ей. Она включила передачу и въехала на стоянку. Судя по автомобильным часам, когда она выключила двигатель, было 12:53. Она захватила косметичку, чтобы слегка освежить макияж, но не хотела опоздать на процедуру допуска. Вместо этого опустила зеркало, пощипала себя за щеки, легонько похлопала их, чтобы добавить румянца, и вышла из машины.

Процедура допуска включала в себя проверку личности, заполнение нескольких страниц анкеты о том, кто она такая и почему приехала сюда, затем прохождение через металлоискатель и просвечивание сумочки на рентгене.

Она стояла в очереди за сердитой латиноамериканской женщиной, которая была на сносях. Ей стоило немалых усилий не глазеть на ее огромную татуировку. Прежде чем исчезнуть под топиком, та покрывала бо́льшую часть ее груди.

Внутрь она попала лишь в час пятнадцать.

— Ждите здесь. Мы позвоним вам, когда настанет ваша очередь.

Интересно, где был Чак, когда она ему позвонила в последний раз? У нее создалось впечатление, что он слегка запыхался. Во время одного из звонков в самом начале их отношений он сказал, что физические упражнения помогали избежать монотонности. А также чтение. Он много читал.