Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Абзац о железном занавесе, ставший самым известным пассажем речи Черчилля, не был включён в предварительную рассылку и стал для присутствующих гостей настоящей бомбой – столь жёстко о вчерашнем союзнике, который «вас на Эльбе обнимал», на Западе ещё не говорили:
«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике через весь континент опустился железный занавес. За этой линией лежат все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы… все эти знаменитые города… подвергаются не только советскому влиянию, но и очень высокому, а в некоторых случаях и растущему контролю со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень незначительными во всех восточноевропейских государствах, выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и повсюду стараются достичь тоталитарного контроля».
Вопреки распространённому мнению, Черчилль не придумывал термина «железный занавес» – применительно к большевизму его использовал ещё в 1917 г. Василий Розанов, книга которого была переведена на английский, а позже и Йозеф Геббельс пропускал это словечко в своих речах. Черчиллю важно было создать образ врага, и он это сделал весьма элегантно, с полным набором запоминающихся штампов, новых и старых: «пятая колонна», «полицейское государство» и пр.
Если же отбросить риторику, то все факты в речи «неистового Уинни» были стопроцентно верными. В 1945 году могущество Советского Союза было в зените, и товарищ Сталин, вероятно, несколько переоценил мощь 80 тысяч танков Красной Армии. СССР предъявил территориальные претензии к Турции, отказывался своевременно вывести войска из Ирана, не шёл на уступки союзникам в Маньчжурии и требовал для себя преференций в ООН. Хотя все прекрасно понимали определяющий вклад СССР в победу над странами Оси, упорство и претензии русских не могли не раздражать союзников и не вызывать их беспокойства. Речь в Фултоне стала отражением этого беспокойства и попыткой остановить распространение советского влияния.
Сталин дал свой ответ «Правде» уже 14 марта, и он оказался ещё более жёстким, чем заявления Черчилля. Не считая нужным снижать градуса, советский вождь сравнил Черчилля с Гитлером (этот приём будут широко использовать обе стороны, он доживёт и до наших дней). В Советском Союзе Черчилля немедленно окрестили «поджигателем войны», но он вовсе не старался ничего поджечь. Война, которую он предложил миру, потому и станет холодной, что будет строиться на идее сдерживания горячей. Это будет мир, наполненный непрерывными региональными конфликтами и политическими кризисами, от Кореи в 1950 году до Донбасса в 2014 г., но глобальной войны удастся избежать. И имеет ли смысл спорить до хрипоты, что именно сделал Черчилль в Фултоне: развязал войну или предотвратил её?
«Я отвергаю мысль, что новая война неизбежна… Я не верю, что Советская Россия желает войны. Они желают плодов войны и неограниченного распространения своей власти и доктрин… Из того, что я узнал о наших русских друзьях и союзниках во время войны, я убедился, что ничем они так не восхищаются, как силой. И ничто не уважают так мало, как слабость, особенно военную. Поэтому старая доктрина баланса сил не годится».
Не высказался по поводу речи только один человек: президент Трумэн. Сидя справа от оратора, чуть позади, президент слушал внимательно, но сохранял каменное лицо. Впоследствии он будет говорить, что предварительно не читал и не слышал речи. Если бы американские СМИ восприняли её негативно, президент всегда мог развести руками и свалить всё на придурковатого английского пенсионера, который съехал с ума на старости лет. Но Трумэн не сделает этого. Напротив, идеи Черчилля будут реализованы именно его руками, целиком и тщательно. В 1946 году советской разведке будут подкинуты первые планы ядерной войны против СССР (пока, вероятнее всего, фейковые); в 1947 г. доктрина Трумэна определит сдерживание СССР главной целью США; в 1949 г. родится НАТО в качестве замены ООН для Западного мира. Европа утратит часть своего суверенитета в пользу США, Великобритания станет американским сателлитом, а СССР перейдёт от экспансии к обороне. Когда я пишу эти строки, за моим окном зима, и холодная война по-прежнему определяет мировую повестку ничуть не меньше, чем зимой моего детства.
«В истории не было войны, которую столь легко можно было бы предотвратить своевременными действиями, чем та, что только что опустошила столь обширные части света… Это может быть сделано теперь, в 1946 году, достижением хорошего взаимопонимания с Россией под руководством ООН и поддержанием этого взаимопонимания… с помощью всей мощи англоязычного мира».
• путь к созданию Европейского Союза
• контроль США над Западной Европой
• противостояние двух экономических блоков
С 1942 по 1945 г. американская стратегическая авиация сбросила на Германию более 600 тыс. тонн бомб. Бомбили в основном крупные города, стремясь сокрушить и промышленность, и боевой дух немцев. Первая цель была достигнута успешно. Спустя два года, когда США приняли на себя роль спасителя Европы от России и советского влияния, решено было отстраивать разрушенные города и заводы на американские же деньги. План Маршалла, подготовленный 5 июня 1947 года и подписанный президентом Трумэном 3 апреля 1948 г., восстановил и помог объединить экономики Западной Европы, снизил протестные настроения, вычистил коммунистов из правительств и сделал США гегемоном западной части континента.
В полном соответствии с планами Черчилля, изложенными в его Фултонской речи, администрация США с 1946 года взяла курс на сдерживание СССР в Европе на базе союза с Великобританией. У России никогда ещё не было таких сильных позиций на континенте: её войска стоят в Вене и Берлине, перед ней отчитываются лидеры восточноевропейских стран (включая и двух монархов – в Болгарии и Румынии, которые долго на престоле не усидят), а на Западе Европы коммунисты как движущая сила движения Сопротивления триумфально входят в правящие коалиции. Во Франции компартия в 1946 г. побеждает на выборах с 28 % голосов, пятеро её министров сидят в правительстве де Голля. Разруха и бедность усиливают просоветские настроения самых уязвимых слоёв общества. Чтобы не отдать Европу Сталину, США вынуждены вливать в неё астрономические средства.
Госсекретарю Джорджу Маршаллу легко удалось уговорить и президента, и Конгресс. После войны экономика США переживала спад, экспортёрам нужны были рынки сбыта продукции, а кому их сбывать в Европе, если тамошнее городское население живёт в развалинах и из ручьёв воду набирает? Политические соображения совпали с экономическими, а нравственных и вовсе искать не приходилось – старушке Европе, по глупости чуть не уничтожившей саму себя, очень нужна была помощь, а кто же ей поможет, если не простые парни откуда-нибудь из Висконсина? Если в Конгрессе США кто-то и колебался (команда бывшего президента Рузвельта обвиняла Трумэна в эскалации глобального конфликта), то после переворота в Чехословакии в 1948 г., когда коммунисты установили свою диктатуру и в этой стране, колеблющихся в Вашингтоне почти не осталось. Закон, подписанный Трумэном 3 апреля, назывался длинно, но весьма конкретно:
