Ком встает в горле при мысли об этом. Но мне нельзя говорить.

– Значит, я истеку кровью.

– Зел, пожалуйста. – Он подходит ближе и обхватывает мое опухшее от ударов лицо ладонями. – Знаю, у нас был план, но теперь все изменилось…

– Конечно, изменилось! – кричу я. – Люди твоего отца убили Зу и Салима, хотя те – всего лишь дети! Они даже не могли защищаться. Стражники перебили их, как мух!

Лицо Инана кривится от боли. Снова его солдаты напали на нас, и вновь мы ничего не сделали.

– Знаю, Зели. – Его голос срывается. – Каждый раз, когда закрываю глаза, передо мной встает тело Зулайки.

Я отворачиваюсь, борясь со слезами. Вспоминаю ясную улыбку Зу, ее безграничную радость, свет, идущий изнутри. Сейчас мы могли быть на полпути к Зарии. Она и Кваме остались бы в живых.

– Они не должны были нападать, – шепчет Инан. – Думал, они прислушаются к Зулайке. Солдаты действовали в полной уверенности, что вы использовали свиток, чтобы создать армию магов. А после того, что сделал Кваме…

Голос Инана обрывается. На смену наполнявшему его горю приходит страх.

– Он уничтожил три взвода за несколько секунд. Мы бы все погибли, если бы он не сгорел.

Я отстраняюсь вне себя от отвращения. Во имя богов, о чем он?

– Кваме принес себя в жертву, чтобы защитить нас!

– Представь, как это выглядело для стражей, – тихо говорит Инан. – Да, его намеренья были благими, но он зашел слишком далеко. То, что сделал Кваме, гораздо страшнее того, о чем рассказывал отец!

Удивленно моргаю, вглядываясь в Инана. Где теперь тот будущий король, который хотел спасти магов? Принц, который закрыл меня собой от огня? Я не знаю этого мальчика, напуганного, прощающего все, что обещал ненавидеть. Или, наоборот, знаю его слишком хорошо. Может, такой он на самом деле: сломленный маленький принц.

– Не думай, что я на их стороне. То, что они сделали, – ужасно. Мы с этим разберемся, но сейчас нужно действовать. Солдаты напуганы, что маг вроде Кваме атакует их снова.

– Хорошо. – Крепче сжимаю цепи, чтобы скрыть дрожь в руках. – Пусть боятся.

Мы накормим их страхом, который они наводили на нас.

– Зели, пожалуйста, – повторяет Инан сквозь стиснутые зубы. – Не надо так. Мы все еще можем объединить эту страну. Помоги мне, и я найду способ, как вернуться в Лагос. Мы спасем Оришу иным, более безопасным способом, без магии…

– Что с тобой не так? – Мой крик отражается от стен. – Спасать нечего! После того, что они сотворили, ничего не осталось!

Инан смотрит на меня. В его глазах – слезы.

– Думаешь, обсуждая с тобой новое королевство, я хотел этого? – Вижу отражение собственного горя в его взгляде. Вижу смерть нашей мечты – будущей Ориши, которую мы не увидим. – Мне казалось, все может быть по-другому, может измениться. Но после того, что произошло, у нас нет выбора. Мы не можем позволить людям обладать такой силой.

– Всегда есть выбор. – Мой голос похож на шипение. – Твои стражники свой сделали. Если прежде магия их пугала, теперь они в ужасе.

– Зели, тебе ни к чему умирать. Свиток – единственный способ убедить их оставить тебе жизнь. Если ты скажешь, как уничтожить его…

Дверь с лязгом открывается.

– Разве я разрешил вам вой…

Он запинается и бледнеет.

– Отец? – Инан замирает, разинув рот от удивления.

Даже без короны короля нельзя не узнать.

Он врывается в камеру как буря, и тьма словно сгущается в его присутствии. Когда дверь за ним закрывается, меня накрывает волной эмоций. Я забываю, как дышать, встречаясь с бездушным взглядом человека, убившего маму.

Боги, помогите мне.

Не знаю, сон это или кошмар наяву. Кожа горит, как никогда прежде, а сердце от страха готово выпрыгнуть из груди. С самого Рейда я представляла себе его смерть столько раз, что могла бы написать целый том.

Король Саран кладет руку Инану на плечо. Сын вздрагивает, как будто ждет удара. Несмотря на наш разговор, ужас в глазах принца причиняет мне боль. Я уже видела его сломленным, но таким – в первый раз.

– Стражи сказали, ты преследовал ее до лагеря мятежников.

Инан распрямляется и вытягивается по струнке.

– Да, ваше величество. Я допрашиваю ее и, если оставите нас, получу все ответы.

Голос Инана звучит так ровно, что в эту ложь легко поверить. Он пытается уберечь меня от отца, зная, что тот способен на убийство.

При мысли об этом меня охватывает дрожь, которая тут же проходит. Каким бы сильным ни был мой страх перед Сараном, он не лишит меня желания отомстить.

Этот человек – этот мерзавец – олицетворяет собой все королевство. Сейчас в глаза мне смотрит целая нация, ведомая ненавистью и поощряющая репрессии. Пусть стражники выломали нам дверь тогда в Ибадане, но они были лишь его инструментами.

В этом и состоит правда.

– Что насчет адмирала Каэи? – Саран понижает голос. – Девчонка убила ее?

Глаза Инана округляются, метнувшись ко мне, но когда взгляд отца следует за ним, принц понимает свою ошибку. Что бы он ни сказал теперь, это не убережет меня от гнева короля Ориши.

Даже в душной камере от присутствия Сарана кровь стынет в жилах. Жжение на коже усиливается, когда он подходит ко мне с магацитовым клинком, так близко, что я могу разглядеть оспины на его темно-коричневой коже и седые волосы в бороде.

Жду оскорблений, но читаю в этом взгляде нечто гораздо более страшное. Он смотрит на меня, как на животное, которое только что достали из грязи, – изучающе, равнодушно.

– Мой сын думает, ты знаешь, как погибла адмирал.

Глаза Инана расширяются от удивления. Правда написана у него на лице.

Кто-то умер, приходят мне в голову его слова, сказанные на празднике. Человек, которого я любил. И не просто кто-то…

Каэя.

– Я задал тебе вопрос. – Голос Сарана возвращает меня к реальности. – Что случилось с моим адмиралом?

Ее убил твой сын-маг.

За спиной короля Инан пятится назад, словно напуганный моими мыслями. Понимаю, что должна прокричать их тайну на весь мир, выплюнуть этот секрет в лицо Сарана, но, видя ужас Инана, не могу и отворачиваюсь. Присутствие монстра, убившего маму, кажется мне невыносимым. Если Инан действительно на моей стороне, то, когда я умру, он станет единственной надеждой предсказателей…

Саран хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Тело охватывает дрожь. Холод во взгляде короля сменяется жгучей яростью.

– Ты ответишь за все, девочка.

Отвечу. Постараюсь.