– Вам пора.

В ту же секунду Имани и Кани вскакивают на ноги, каждая из них хватает меня за руку.

– Эй! – кричит Тзайн. Он пытается вырваться из рук Ифе и Кеньона. – Пустите!

В таверне воцаряется тишина. Никто не хочет пропустить такое развлечение. Я пытаюсь вырваться, но девушки, не обращая внимания на крики, тащат меня к дверям, так, словно от этого зависит их жизнь. Когда Имани начинает задыхаться, а хватка Кани усиливается, я понимаю, в чем дело.

Они не злятся…

Просто напуганы.

Сбрасываю их руки, используя прием, который Инан показал мне несколько месяцев назад. Хватаюсь за рукоять меча и с резким звуком вытаскиваю лезвие.

– Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред! – стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Единственное, что мне нужно, – это вернуть магию.

– Проклятье, да кто ты такая? – спрашивает Имани.

Тзайн наконец освобождается от хватки друзей. Расталкивает предсказателей и близняшек, чтобы добраться до меня.

– Она со мной. – Он заставляет Имани отступить. – Это все, что вам нужно знать.

– Все в порядке, – выхожу из тени Тзайна, из-под его защиты. Предсказатели буравят меня взглядами, но на этот раз я не отступаю. Вспоминаю мать, которая, стоя перед толпой олойе, была способна заставить их замолчать одним движением брови. Нужно проявить ту же силу.

– Я – принцесса Амари, дочь короля Сарана, и… – хотя эти слова прежде никогда не срывались с моих губ, теперь очевидно: выбора нет. Нельзя, чтобы закон о престолонаследии встал у меня на пути. – Будущая королева Ориши.

Тзайн удивленно хмурится, но его потрясение не может быть долгим. Таверна наполняется разговорами, которые не думают прекращаться, и он пытается утихомирить толпу.

– Одиннадцать лет назад мой отец забрал вашу магию. Если мы не будем бороться сейчас, то упустим последний шанс вернуть ее.

Осматриваю тоджу, думая, что кто-то возразит или вновь накинется на меня. Несколько предсказателей уходят, но большинство остается в ожидании продолжения.

Разворачиваю свиток и поднимаю его вверх, чтобы все увидели древние символы.

Один из предсказателей склоняется к нему и вскрикивает, когда поток воздуха вырывается из его ладоней. Это случайное представление становится тем самым желанным доказательством.

– Существует священный ритуал, который поможет восстановить вашу связь с богами. Если мы с друзьями не проведем его через два дня во время солнцестояния, магия исчезнет навеки.

И мой отец пронесется по вашим улицам, вновь вырезая ваш народ. Пронзит ваше сердце и убьет вас, как мою подругу.

Оглядываю зал, встречаясь взглядом с каждым из присутствующих:

– На кону не только магия, но и жизнь вашего народа.

Толпа шепчется, пока кто-то не кричит:

– Что нужно делать?

Выхожу вперед, убирая клинок в ножны, и поднимаю подбородок:

– В крепости рядом с Гомбе заключена девушка. Она – ключ к ритуалу. Мне нужна ваша магия, чтобы вытащить ее оттуда. Спасите соратницу, и вы спасете себя.

В таверне воцаряется тишина. Все замирают. Кеньон облокачивается на стену, скрестив руки на груди. Награждает меня взглядом, который сложно разгадать.

– Даже если бы мы хотели помочь, какую бы магию ни пробудил в нас свиток, она будет недостаточно сильна.

– Не беспокойтесь, – лезу в кожаную сумку Зели и вытаскиваю солнечный камень. – Если вы согласны помочь, я об этом позабочусь.

Крики Зели замолкают, но еще долго не прекращаются в моей голове. Жуткие.

Пронзительные.

Хотя ее измученное сознание сейчас находится в моем сне, физическая связь с телом не исчезает. Ее боль передается мне, обжигая кожу, временами настолько сильная, что трудно дышать. Стараюсь скрыть ее, когда стучу в покои отца.

Несмотря ни на что, я должен спасти Зели. Однажды я уже подвел ее. Если она погибнет здесь, я никогда не прощу себе этого.

– Входи.

Открываю дверь и, загоняя магию внутрь, вхожу в комнаты командира, которые занял отец. Он стоит в бархатной ночной рубашке, изучая выцветшую карту. Ни ненависти. Ни тени отвращения.

Для него вырезать слово «МУХА» на спине у девушки – обычное дело.

– Ты хотел меня видеть.

Отец долгое время не отвечает. Он поднимает карту так, чтобы на нее падал свет. Долина предсказателей отмечена красным крестиком.

В это мгновение я наконец понимаю: смерть Зулайки и крики Зели ничего для него не значат. Они – маги, а значит ничтожества.

Король ставит долг превыше всего, но в его Орише им нет места. И никогда не было.

Он хочет не просто уничтожить магию. Желает стереть их с лица земли.

– Ты опозорил меня, – наконец говорит он. – Так не ведут себя во время следствия.

– Вряд ли это можно назвать следствием.

Отец опускает карту:

– Прости, что ты сказал?

«Ничего». Именно этого ответа он ждет.

Но я слышу, как плачет и дрожит Зели. Невозможно заменить «пытки» другим словом.

– Я не узнал ничего нового, отец. А ты? – Мой голос становится громче. – Единственная новость – это то, что ты можешь заставить девчонку кричать.

К моему удивлению, он улыбается. Но улыбка короля опаснее гнева.

– Путешествия закалили тебя, – кивает он. – Это хорошо. Но не трать сил, защищая эту…

Муху.

Знаю, что он скажет, еще до того, как оскорбление срывается с губ. Такими он их видит.

Таким же будет видеть меня.

Делаю шаг в сторону и встречаюсь со своим отражением в зеркале, вспоминая о новом слое краски на пряди. Только небесам известно, сколько она еще продержится.

– Мы не первые, кто взвалил на себя эту ношу – решился на крайние меры, чтобы королевство было в безопасности. Братонии, порльтогане были уничтожены потому, что недостаточно боролись с магией. Хочешь, чтобы я помиловал муху и навлек на Оришу подобный рок?

– Я предлагал не это, но…

– Такие мухи, как она, похожи на диких зверей, – продолжает отец. – Просто так она тебе не ответит, сначала придется сломать ее, показав свою власть.

Его взгляд возвращается к пергаменту. Он ставит крест на Илорин:

– Ты бы понял, если бы имел смелость остаться. В конце муха рассказала мне все, что было нужно.

Пот струится у меня по спине. Кулаки сжимаются сами собой.

– Все?

Отец кивает: