Адмирала перебили — со стороны компьютерного терминала раздался громкий душераздирающий вздох. Гент вдруг перестал прикидываться джойстиком и резко развернулся в крутящемся кресле к собеседникам. Не рассчитал, сделал пару лишних оборотов, с трудом затормозил и брякнул:

— Ну ладно, чего там. Поеду я, поеду…

Имперский офицер с интересом наблюдал за нетривиальным течением исторических переговоров. Лейя оторопела. Юный ледоруб последнее время не уставал удивлять ее.

— Гент, ты вовсе не обязан, — сказала она. — Это может оказаться опасно.

— Плевать, — дрожащим голосом заявил Гент и решительно выпятил нижнюю челюсть. — Знаете, пока мы летели с Корусканта, Элегос рассказал мне… ну, короче, что сталось с их миром. Страшное дело… все умерли, даже зверей не осталось. Короче, я как услышал… гады те, кто все это устроил. Поубивал бы. И всем ботанам готов был хвосты поотрывать за то, что они помогали.

Гент сделал паузу, чтобы отдышаться. К долгим выступлениям он не привык.

— А потом Элегос, — юноша ткнул пальцем в сторону на каамаси, — растолковал мне, что так нельзя. Ну, типа, что от злобности больше всего достается самому злобствующему, а не тем, кому он хочет хвосты поотрывать. Он говорил, что бывает, оказывается, справедливость без ненависти и кара без мстительности. Говорил, что мы все отвечаем за то, что делаем или не делаем, и что никто не должен нести наказание за чужие преступления, — он упрямо посмотрел на Лейю. — Короче, вот. Я ледоруб. Я хороший ледоруб. И я отвечаю за свои действия или бездействие, ну, как те, про которых Элегос говорил. И если я могу помочь, а помогать не стану, то я ничем не лучше тех, кто заварил всю кашу, — Гент исчерпал свое красноречие и беспомощно замахал руками. — Ну, не получается у меня так гладко, как у Элегоса, короче, вы поняли, что я вам тут пытаюсь растолковать?

— Я прекрасно тебя поняла, — сказала Лейя. — И я очень высоко ценю твое чистосердечное предложение. Вопрос в том, должна ли я тебе позволить так рисковать собой.

— Думаю, для вас, советник, не составит труда ответить на этот вопрос, — вмешался Элегос. — Что говорит вам Великая сила — должен ли глава шифровальной службы Гент отправиться на Йагу Малую?

Лейя внутренне содрогнулась, реакция у каамаси была явно лучше, чем у нее. Конечно же, она обладала способностью узнать, какой выбор будет правильным.

Вот только эта способность на сей раз подвела ее. Или, точнее, Лейя сама оказалась не в состоянии ею воспользоваться. Как ни призывала она Силу, ответа не находила. То есть она вообще ничего не находила — в душе было лишь смятение и страх за Хэна. Страх, который до сих пор ей еще как-то удавалось подавлять, теперь проснулся и овладел ею. Она чувствовала себя виноватой, что позволила мужу одному отправиться в логово врага — и даже поддержала его в этом решении. И еще совершенно не к месту и не ко времени давала себя знать горькая обида — они с Хэном и так всю жизнь себе во многом отказывали ради блага Республики, и вот теперь сложилось так, что они снова оказались единственными, кому суждено было рисковать собой ради других.

В висках горячо и истерично билась тревога, быстренько достичь состояния гармоничной созерцательности явно не удавалось и предвидение судьбы Гента ускользало.

— Я не знаю, — выдавила она, наконец. — Не могу ничего сказать.

— Означает ли это, что вы не можете поручиться за жизнь и безопасность вашего сотрудника? — уточнил Пеллаэон.

— Никто не может ручаться за чью-то жизнь и безопасность, — ответил за Лейю Элегос. — Даже джедай.

— Со всем моим уважением, — усмехнулся в усы адмирал, — но ее бывшее высочество — не джедай.

Каамаси печально улыбнулся.

— Но ведь большинство из нас, — продолжал он, — на протяжении всего жизненного пути вынуждено делать выбор, основываясь только на том, что говорит нам наше сердце.

— Элегос грузил меня такими заморочками с самого отлета с Корусканта, — Гент неубедительно изобразил легкомысленную усмешку. — Должно быть, я таки пропитался всяким таким возвышенным, — он поднялся на ноги; похоже, у ледоруба все-таки тряслись коленки. — Это правильный выбор. Я готов. Когда отправляемся?

— Немедленно, — ответил Пеллаэон; он тоже встал из-за стола. — Я лично составлю рекомендательное письмо генералу Хестиву и проинструктирую пилота, которому я имею все основания доверять, чтобы он доставил вас на Йагу Малую, — он критически оглядел потрепанную одежду Гента. — Думаю, мы также переоденем вас в имперскую форму. У Дисры могут быть осведомители на Йаге Малой. Если на военной базе вдруг объявится штатский, это привлечет совершенно излишнее внимание.

— Разве вы не отвезете Гента сами, на «Химере»? — спросила Лейя.

Адмирал покачал головой.

— Поскольку наши переговоры завершены, я без дальнейших задержек отправлюсь прямо на Бастион, — ответил он. — У меня накопилось немало крайне серьезных вопросов к моффу Дисре.

Лейя нервно сглотнула.

— Понятно.

— Тогда, с вашего позволения, я пойду отдам указания о подготовке транспорта шефа шифровальной службы Гента, — Пеллаэон ободряюще улыбнулся юноше. — Прошу прощения, лейтенанта имперских вооруженных сил Гента. Пройдемте со мной, лейтенант.

Адмирал прошел мимо Сакхисакха к люку. Гент понуро поплелся следом.

— Иду, — вздохнул он. — Счастливо, Элегос. Пока, советник.

— Да не оставят тебя мудрость и отвага, — серьезно напутствовал ледоруба каамаси.

— Да пребудет с тобой Великая сила! — прибавила Лейя. — И спасибо тебе.

* * *

Капитан Ардифф ожидал возвращения начальства на мостике. Когда Пеллаэон вышел из кабины турболифта, молодой офицер, презрев условности, уже вытанцовывал на месте от нетерпения.

— «Тысячелетний сокол» вышел за охраняемый периметр и разогнался до скорости света, — доложил он.

— Хорошо.

Адмирал посмотрел в иллюминатор; вдалеке можно было заметить искорки солнечного света, отраженного шестиугольными плоскостями ДИ-истребителей. Эскорт возвращался на корабль-матку.

— А лейтенант Маврон?

— Он и его пассажир убыли полчаса назад, — Ардифф опять исполнил несколько несложных па. — А… можно спросить?

— Как прошли переговоры? — Пеллаэон пожал плечами, не без интереса наблюдая за перемещениями своего офицера. — Точно так, как идут предварительные переговоры, наверное. Органа Соло не станет побуждать Республику к каким-либо действиям, основываясь на одном моем слове, а я сделал все возможное, чтобы дать понять, что не могу полагаться на ее честное слово и принять его в качестве гаранта будущих шагов Корусканта. Поэтому мы потренировались в произнесении речей в основном, но так и должно быть.

— Но она хотела поговорить.