Внезапно она представила его мертвым, со стрелой в груди, и содрогнулась.

Как она может рисковать жизнью супруга миссис Нкомо, отправляясь на поиски супруга миссис Экман?!

Она ударила Истера по плечу и велела ему заводить мотор, а сама спешно отвязала веревку.

Когда они отплыли от берега, Беноит что-то прокричал ей, показывая на место, где только что стоял Томас Нкомо, и тогда она спихнула его в воду.

Вероятно, Истер подумал, что у Марины истерика, раз она столкнула с палубы его друга, и прибавил скорость.

Целых четыре часа они не видели никого — ни мужчин в долбленых лодках, ни детей в каноэ. Иногда мимо них проплывало дерево с испуганно кричащими обезьянами, или мимо лодки пролетала серебристая стая воробьев, но в остальное время они плыли в одиночестве.

Марина очистила апельсин и дала половину Истеру.

У них было арахисовое масло и корзина галлюциногенных грибов.

Марина стояла у правого борта и неотрывно глядела на берег, пытаясь вспомнить, где находится тот самый приток, куда они должны свернуть.

— Видите ту реку? — сказал ей недавно Ален Сатурн. — По ней вы попадете к племени хуммокка.

Когда она наконец увидела тот самый приток, она похлопала Истера по плечу и махнула рукой вправо.

Река, на которой жили племена лакаши и жинта, была притоком Рио-Негро, и в нее впадали эти безымянные притоки.

Поначалу Марина радовалась, что оставила на берегу Томаса и Беноита, но, когда они свернули в узкий приток и плыли по нему, ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней оказались все — Сатурны, Буди и даже доктор Свенсон на груде одеял. Она пожалела, что не позвала с собой всех лакаши и что они не плывут за ней в своих долбленых лодках. Если безопасность как-то связана с числом людей, то она и Истер подвергались огромной опасности.

Над устьем речки сомкнулись джунгли, и через несколько минут она уже не видела выхода в большую реку. В некоторых местах деревья, росшие на противоположных берегах, переплетались кронами, образуя непроницаемый полог.

Марина представила себе, как Барбара Бовендер и мистер Фокс молча стояли на корме за спиной Милтона и раздумывали, правильно ли они свернули в этот приток.

Истер сбросил скорость, лодка спокойно скользила по речке, оставляя за собой лиловатый дымок.

Так они плыли около часа, вокруг них были такие же джунгли с такими же деревьями, как везде.

Потом берега раздвинулись, а через час снова сузились.

Теперь Марина стояла возле Истера, положив руку на его спину.

— Хорошо бы приплыть до темноты, — сказала она вслух. Звук голоса, даже собственного, ее успокаивал.

Внезапно на них обрушился град стрел!

Некоторые со стуком ударялись о палубу, другие падали в воду.

Истер хотел увеличить скорость, но Марина схватила его за руку. Она заглушила мотор, обхватила руками мальчика и подумала: вот результат того письма, которое мистер Фокс принес к ней в лабораторию: эти стрелы, жара и джунгли…

Они с Истером глядели в густую листву.

Град стрел прекратился.

Марина открыла рот и прокричала на языке лакаши первую заученную фразу, надеясь, что она правильно ее запомнила.

«Мы привезли вам подарки!»

Она повторяла ее как можно громче.

— Мы привезли вам подарки!

Это было смехотворно и жалко.

В ответ — ни слов, ни звуков. Единственные звуки исходили от них самих.

Перед ними безмолвно высилась стена деревьев.

Марина завела мотор, чтобы течение не относило их назад. Тогда в трех футах от них снова упали стрелы, и Марина приняла это за добрый знак. Если бы хуммокка хотели попасть в цель, они без труда бы попали.

Она все еще обнимала Истера и считала секунды по собственным ударам сердца.

Шли минуты.

Под пение птиц Марина снова прокричала, обращаясь к джунглям, заученную фразу, и она эхом разнеслась среди деревьев. Листва раздвинулась, из зарослей вышел один мужчина, потом другой.

Они подозрительно разглядывали ее.

Вскоре на берегу собралось человек тридцать, со стрелами, в набедренных повязках из листьев и с желтыми, как у канарейки, лбами. За мужчинами вышли женщины, держа на руках детей; на их лицах не было краски.

Марине вспомнился отец, расхваливавший достоинства понтонной лодки, но на воде это была лишь плавучая сцена.

Они с Истером стояли перед хуммокка совершенно беззащитные. Она ждала, когда ей станет страшно, но страха не было.

Наконец-то она здесь.

Именно сюда она стремилась попасть с самого начала и не хочет ждать целую вечность.

Она не заглушала мотор, чтобы удерживать лодку на месте.

Индейцы глядели на нее, она на них. Она загородила своим телом Истера и подняла кверху корзину с грибами. Несколько штук она бросила в сторону берега, но они спланировали на воду, словно горстка голубых пушинок. Она поставила корзину и очень медленно извлекла из коробки апельсин, покрутила его на вытянутой руке, замахнулась, подождала немного, а потом метнула и угодила в середину толпы. Индейцы с опаской отскочили от оранжевого плода и озадаченно уставились на него.

Из заднего ряда вышел высокий мужчина и поднял апельсин. Волосы мужчины были длинные, цвета солнца, а борода рыжеватая с проседью. Он вдвое похудел, и все-таки это был он, Андерс Экман, именно такой, каким его видела жена в горестном безумии.

Марина выкрикнула его имя, и он поморщился, словно кто-то выстрелил из ружья.

— Кто это? — крикнул он.

— Марина, — ответила она.

Он долго стоял, держа в руке оранжевый плод. Одет он был в грязную, рваную рубашку и рваные штаны.

— Марина?

— Мы привезли вам подарки, — сказала она по-английски и повторила на лакаши.

Толпа заговорила.

Казалось, Андерс прислушивался к ней.

— Что это? — спросил он.

— Раппы. Я привезла арахисовое масло, несколько апельсинов и большую корзину раппов.

Один из мужчин нацелил на лодку стрелу.

Андерс встал перед ним и стоял, пока тот не опустил лук. Он что-то говорил индейцам, потом разломил апельсин, взял себе кусок, а остальную часть разделил на дольки и стал угощать ими окруживших его мужчин.

— Ни в коем случае не давай им раппы, — негромко предупредил он Марину.

— Это все, что у меня есть, — ответила она.

— У тебя есть арахисовое масло. Если эти люди пронюхают про раппы, они завтра же уничтожат всех лакаши. Как ты меня нашла?