Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дольки он клал в рот индейцам, те с удовольствием их жевали.
— Я потом тебе расскажу, — ответила она.
Ей ужасно хотелось прыгнуть в воду и поплыть к нему.
Андерс показал рукой на лодку и после долгого совещания с индейцами крикнул Марине:
— Апельсин хороший. Они спрашивают, что ты хочешь взамен.
Интересно, подумала она, неужели он не знает, чего я хочу?
— Тебя, — ответила она и произнесла вторую заученную фразу: «Отдайте нам белого человека», не уверенная, что этот набор звуков что-либо значит для хуммокка.
Истер дышал ей в спину, прижавшись губами к ее платью.
Какая она идиотка, что привезла его!
Она сообразила оставить на берегу Томаса и Беноита, а Истера взяла с собой, словно талисман, ради удачи.
Ни одна мать не притащила бы своего ребенка в этот ад, даже если он умеет управлять лодкой и знает реку.
Тем временем Андерс тыкал в свою грудь пальцем и показывал на лодку.
Над водой пролетела одинокая цапля.
После долгих переговоров он крикнул Марине:
— Они хотят, чтобы ты подплыла на лодке к берегу.
Марина снова ждала, что испугается. Нет, не испугалась.
— Мне надо так сделать?
— Подплыви, — сказал Андерс. — Ты все равно у них в руках. Просто дай им что-нибудь, например баночку арахисового масла.
Марина кивнула и протянула руку к дросселю.
Истер вышел из-за нее и взялся за штурвал. Она погладила его по голове и велела плыть к берегу. Он кивнул.
— Это Истер? — спросил Андерс. — Я плохо вижу без очков.
— Зря я его взяла с собой, — ответила она.
Они медленно приблизились к берегу.
Мужчины вошли в воду, женщины остались на берегу.
Теперь Андерс стоял совсем близко.
Марина видела его ввалившиеся щеки, заросшие бородой, его глаза. Когда хуммокка подошли к лодке, Марина заметила, что форма головы у них немного другая, чем у лакаши, как и говорила доктор Свенсон. Они были еще более низкорослыми, и Андерс возвышался среди них, как Гулливер среди лилипутов.
Мужчине с желтым лбом, который показался ей главным, Марина протянула баночку арахисового масла. Сначала он не знал, что с ней делать, и стоял, сжимая ее в руке. Он поднял глаза на Марину — может, ждал от нее помощи, а может, хотел ее убить, но тут увидел на палубе Истера. Тогда он прижался грудью к понтону, и на его лице появилось такое же выражение, какое было у Марины, когда она увидела Андерса — смесь радости и сомнений. Он повернулся и что-то крикнул стоявшей на берегу женщине. Та положила на землю ребенка и вошла в воду. Взглянув на Истера, она бросилась к нему, но вода не позволяла ей бежать. Она крикнула ему что-то, протянула руки и задрожала всем телом; но воде пошла рябь. Приблизившись к лодке, она попыталась залезть на нее.
Истер спрятался за Марину и крепко обнял ее за талию.
Андерс тоже прыгнул в воду и схватился за лодку.
Он крикнул хуммокка два отрывистых слога.
Женщина вскарабкалась на палубу, на коротких ногах, испачканных илом, подошла к Истеру и накрыла своими мокрыми руками его руки, обнимавшие Марину. При этом она все время выкрикивала какое-то слово.
Истер притих и отчаянно вцепился в Марину.
За его спиной женщина раскачивалась из стороны в сторону. Тем временем мужчина с баночкой масла что-то говорил Андерсу.
— Им нужен Истер, — сообщил Андерс.
Теперь он держался за борт лодки и кивал другим мужчинам, стоявшим в воде. Те говорили все быстрее и быстрее, держа в руках стрелы.
Андерс посмотрел на Марину. Она впервые увидела отчетливо его глаза.
— Отдай им Истера, и мы сможем уплыть.
— Нет, — ответила она.
Конечно же, такой обмен невозможен.
Она приехала за Андерсом и привезла подарки.
Марина положила свои руки на руки женщины, накрывавшие руки Истера. Сейчас их руки поддерживали ее. Она покачала головой:
— Лучше мы дадим им раппы.
— Это не поможет. Они задержат всех нас и лодку. Надо действовать немедленно, пока они не опомнились. Нам совершенно нечем торговаться.
Андерс медленно залез в лодку и, наклонившись, разжал руки женщины и Истера. Только тогда Истер узнал его и понял, зачем они сюда приплыли. Он бросился на шею Андерса и издал тот же звук, что и во сне, — пронзительный крик, заменивший слова: «Ты не умер! Не умер!»
Хуммокка смотрели и удивлялись, что их мальчик знает этого белого человека и очень любит его.
— Нет, только не это, — ответила Марина. — Лучше мы останемся с ним. Будем все вместе.
— Раздавай апельсины и арахисовое масло, — приказал Андерс, а сам уткнулся лицом в шею Истера и гладил его по голове.
Потом покрыл поцелуями его волосы, глаза, уши. Они были вместе меньше минуты. Женщина стояла, вцепившись в плечи мальчика.
Марина торопливо хватала из ящика фрукты и арахисовое масло и раздавала их всем, кто тянул к ней руки.
Потом Андерс поднял Истера за талию.
Мальчик был одет в грязные желтые шорты и голубую футболку с надписью «Джаз Фест 2003».
Марина запомнила все это, словно собиралась позже описать это кому-нибудь, допустим, агентству, занимающемуся поиском пропавших детей.
Андерс передал Истера в протянутые руки мужчины с желтым лбом, стоявшего в воде; женщина соскользнула с лодки и встала рядом с ним. Мальчик переводил глаза с Марины на Андерса и обратно; на его лице читались ужас и непонимание.
Это было хуже, чем в тот раз, когда его душила анаконда, потому что тогда он все понимал.
Он протянул руки к Марине, и она закрыла глаза.
Она оставила его. Отказалась от него.
Лодка уже отплывала, Андерс управлял ею.
Через минуту они уже мчались на полной скорости по узкой реке. Марина не открывала глаз и держалась за шест в середине лодки.
Она спокойно относилась к возможности собственной смерти и почти смирилась со смертью Андерса, но к потере Истера никак не была готова.
— Все равно они забрали бы его, — уговаривал ее Андерс. — Убили бы они нас или нет, но Истер все равно остался бы у них.
Он сделал слишком крутой вираж.
Корзинка с раппами дважды подскочила, отлетела на корму и перевернулась. Грибы поплыли по воде, маленькие пятнышки дневного света.
Марина успела поймать свою ночную рубашку и завязала ее на талии. Она пожалела, что не съела сама десяток грибов.
Ей очень хотелось опьянеть до потери сознания, узреть Бога.