— Ну что за тупица! — возмутился голос за моей спиной.

Меня за ноги сдернули с кровати. Я открыла рот, но крик мой оборвался от сильного удара. Мой чепец комично перекосился. Иногда, когда Роберт меня бил, он говорил, что, если бы я вела себя получше, он надел бы перчатки: Роберт считал, что удары в перчатках не так болезненны.

Неправда. От столкновения с перчаткой доктора Дойла я оглохла и действительно отупела.

— …таньте… нет… довольно… — доносилось до меня.

Два похожих друг на друга чудовища вернулись к моей шее и опутали ее змеями. Пятью и еще пятью. Ко мне вернулся слух.

— …плохо, мисс Мак-Кари… Мне придется вас убить, на этот раз по-настоящему…

И тогда я сделала движение правой рукой, которую прятала за спиной.

Рукой, в которой, несмотря ни на что, я сумела спрятать маленький нож для разрезания бумаг.

Меня звали Энн Мак-Кари, и я была медсестрой. Никогда в жизни я никому сознательно не причиняла боли. Даже таким, как Роберт Милгрю или старый мистер Гроссборо, которые обходились со мной плохо.

Но что-то внутри меня переменилось в ту минуту, когда я толкнула Роберта.

Навсегда.

И все-таки я первая испугалась, когда поняла, что натворила. Я быстро вытянула назад этот ножичек, и мой добрый ангел меня возблагодарил, а мой злой ангел издевательски рассмеялся. Дойл посмотрел на маленький разрез на своем пиджаке, на уровне плеча, с видом ученого-медика: он определил, что больной будет жить. И тогда Дойл снова меня ударил, а нож отбросил подальше. Мы истекали кровью. Наверно, его рана кровоточила сильнее, но Дойл при этом наслаждался ситуацией. Мистер Икс что-то говорил, но его голосок не годился для побед над ураганами.

— Ай да мисс Мак-Кари, матросская шлюха! — выкрикнул Дойл, усевшись на меня верхом (как непристойно, как скандально) и схватив за волосы (обнажившиеся в отсутствие чепца, который неизвестно куда подевался). Теперь Дойл был уже не заклинатель змей, не кот-акробат, а лесной зверь, дикий кабан, очень (теперь да!) похожий на Роберта, потому что в определенный момент все мужчины становятся похожи друг на друга — будь то из-за выпивки, из-за жестокости или того и другого вместе. Доктор ревел: — Ай да наша любимая медсестра! — Я извернулась под тяжестью мужчины, хотела его укусить, и тогда он снова меня ударил. — Я скажу вам, что теперь будет, мистер Икс! Сейчас я убью ее, а потом вы воспользуетесь ножом и зарежете сами себя! Если мне придется помочь вам в этом деле, я буду только рад! Полицейские решат, что это ваша болезнь заставила вас покончить с сиделкой, а потом и с собой! Вы же, в конце концов, сумасшедший… А теперь… я кое-что припоминаю… Тайна, мисс Мак-Кари? — Он дернул меня за волосы. — Вы хотели узнать тайну! ТАЙНУ этого карлика!..

— Нет, доктор, пожалуйста, только не это! — Мольбы мистера Икс доносились до меня издалека.

Уши мои были как будто заткнуты окровавленными кусками ваты. Я подумала: мне уже не нужна его тайна. Его секреты меня не интересуют. Лицо Не-Дойла превратилось в маску, шпажки усов развернули его улыбку в красочный веер.

— Нет, пусть это будет единственное, что унесет с собой в могилу эта потаскуха! Вы ведь хотите узнать тайну, мисс Подстилка? — Лицо высоко надо мной целиком состояло из крови, отчасти это была и моя кровь. — ЕГО ТАЙНУ, ДА? Вы просто не поверите!! Он!!

И тогда даже я, глухая, обратилась в слух.

Шум за окном. Очень громкий шум. ЗВЯК. Удар по стеклу. Что-то тяжелое — возможно, камень.

Фальшивый Дойл в ярости обернулся, а мистер Икс закричал:

— Муха! Паутина! Бегите в полицию!

— Вы что, вызвали этих голодранцев? — растерялся фальшивый Дойл. Он отпустил меня, я стукнулась головой об пол. — Вызвали этих нищебродов?

Доктор ураганом пронесся надо мной и посмотрел в закрытое окно. Стекло запотело от тепла в комнате и холода снаружи. Фальшивый Дойл протер его перчаткой, но результат его не удовлетворил; он взялся за шпингалет, тот не поддавался, и тогда он дернул изо всех сил. И вот, ровно в тот момент, когда шпингалет начал проворачиваться — с пола мне все было прекрасно видно, — мистер Икс с точностью бильярдиста или шахматиста, завершающего комбинацию, подтолкнул доктора в спину тростью.

Легкое, но выверенное движение вправо.

Новый звук: КЛАК. А потом ничего.

После этого я почувствовала прикосновение мягких маленьких рук — мистер Икс помогал мне подняться. Я продолжала кашлять, но за последние минуты я успела узнать много нового о дыхании.

— С вами все в порядке?

— Не беспокойтесь… — хрипло отозвалась я. — Я уже начинаю привыкать… к удушениям… У вас на руке кровь.

— А у вас кровь на лице… — Он погладил меня по щеке. — Но по количеству крови нас обоих обгоняет доктор Марвел…

— Ах!

Это я так вскрикнула, когда обернулась. Потому что за моей спиной стоял фальшивый Дойл. Определенно, ситуация для него была не очень выигрышная. И все-таки он продолжал извиваться.

— Шпингалет-Убийца свершил правосудие, — удовлетворенно изрек мистер Икс. — Не прикасайтесь к нему. И не смотрите на него слишком долго, это неприятное зрелище. Но я не желаю облегчать его страдания. Он умрет, однако не сразу — или истечет кровью, или захлебнется, мы скоро узнаем. И я хочу, чтобы он прочувствовал каждую из оставшихся ему секунд. За нищих. За Дэнни. Даже за Роберта Милгрю… — Лицо его посуровело. — Но самое главное, за вас.

Острый язык шпингалета вонзился в горло так глубоко, что его почти не было видно. Из маленькой ранки текла кровь, но это было ничто по сравнению со струями, лившими изо рта. Этот человек действительно захлебывался. Он пытался высвободиться, но от этих усилий терял еще больше крови; силы его покидали. Он был как большое насекомое, пришпиленное на булавку. Из открытого окна доносился шум моря и дыхание ветра. Мое любимое портсмутское море. Мистер Икс подошел ближе:

— А вот что унесет с собой в могилу доктор Генри Марвел Младший. Вчера я взял на себя труд продиктовать Джимми Пигготу письмо мистеру Хаммерсмиту, редактору «Портсмут ай», который, несомненно, принимал мзду в обмен на упоминание о количестве и характере ран на полосах своей газеты; следующей жертвой должен был стать отец Филпоттс, а местом — Госпорт; но я отправил Хаммерсмиту другую информацию, и он ее опубликует, если не хочет, чтобы его обвинили в соучастии (невольном, но роковом) во всех преступлениях: появится заметка о некоем «мистере Игрек», которому перерезали горло, и больше ничего. Поскольку мистер Игрек являлся черным королем, это будет означать, что король повержен. Черные сдаются. — Мистер Икс прикоснулся к почти мертвому телу и вернулся в свое кресло, устраиваясь поудобнее, как будто готовился насладиться зрелищем. Мне стало жаль человека у окна: кем бы он ни был, он вот-вот умрет, но я могла ручаться, что Дэнни Уотерс страдал гораздо сильнее. И Роберт. — Мисс Мак-Кари, позовите ваших коллег, — попросил мистер Икс. — Полиция прибудет с минуты на минуту.