Лютоглаза назначили командиром отряда, наступавшего по лестницам с третьей стороны.

— Посмотрим, кто будет в цитадели первым! — воскликнул он, поглаживая свой топор.

— Айрин никому не трогать! Она моя! — заявила Элор. — Все слышали?!

Вожди удивленно переглянулись. Среди ставров уже складывались легенды о бесстрашной королеве аллери. Стас даже слышал опасения: коль Элор смелей и сильнее прежней королевы, не станет ли она опасней и хуже Айрин, когда взойдет на престол?

— Элор, ты командир отряда, — сказал Стас. — Ты сама этого хотела, но тебе нельзя лезть в схватку.

— Посмотрим.

С каждой минутой, с каждым часом, приближавшим решающий штурм, Элор становилась все тверже и решительней. Она верила в успех и вела себя, как настоящая королева: гордо и независимо.

— Итак, время назначено, — проговорил Стас. — Сигнал — три горящие стрелы. Атакуем одновременно, быстро и тихо. И… да помогут нам духи предков!

Присутствовавший на совете шаман Меднокожих довольно и с достоинством кивнул, повторяя слова вождя. Несмотря на то, как Мечедар обошелся с его коллегами, шаман не испытывал вражды к Железному Рогу. Напротив, всячески подчеркивал лояльность, надеясь в будущем занять ближайшее к вождю место. Военачальники потянулись к выходу.

— Элор… Останься.

«А вас, Штирлиц, я прошу остаться, — мелькнула некстати фраза из фильма. — Все-таки я человек, — подумал Стас, — память не отнимешь…»

Неторопливо и величественно Элор повернулась и знаком отпустила помощника — щеголеватого воина из перебежчиков, учившего ее фехтовать.

— Как его зовут? — спросил Стас.

— Фардорн. А что?

— Я смотрю, он всюду тебя сопровождает. Но тебе не нужен телохранитель, пока я с тобой.

Глаза Элор потеплели. Она улыбнулась.

— Ты ревнуешь, Мечедар?

— Стас, — напомнил он. — Или ты забыла? Мы ведь одни.

— Не забыла, — она приблизилась и положила руку ему на грудь. — Именно поэтому мы должны быть осторожны. Я не хочу, чтобы о нас говорили…

Она оборвала фразу, но Стас знал, о чем она думает. Он все понимал. Быть тайным любовником королевы ему было стыдно, а он не хотел стыдиться любви. И не хотел выглядеть смешным. Пусть смеются над его рогами, копытами, над чем угодно, только не над их любовью!

— Я тоже не хочу. Но что здесь поделаешь? Я не поэтому позвал тебя, — резко переменил тему Стас. — Элор, прошу: оставайся позади! Не лезь в бой — королеве это не пристало.

— Королева сама решает, что ей пристало. И если этого не было раньше, то станет впредь!

Стас обнял ее.

— Ты необыкновенная! — с восхищением произнес он. — Ты настоящая королева!

Он поцеловал ее. Элор рассмеялась.

— Что такое?

— Ты бы видел наше отражение в зеркале! — она кивнула на небольшое зеркало, висевшее на стене.

Стас протянул руку, сорвал зеркало и швырнул под ноги. Осколки разлетелись по углам.

— Зачем ты это сделал? — удивилась она, и он не нашел, что ответить. «К несчастью, — мелькнула мысль. И за ней другая: — В моем мире. А в этом… Узнаем».

— Чтобы не мешало, — наконец сказал он. На душе стало тревожно. «Зачем я это сделал? — думал он и не знал зачем. — Точно рукой двигал кто-то другой».

— Мне оно не мешало.

— Но ты смеялась.

— Не над тобой.

— Осталось два часа. Элор, обещай…

— Не бойся, Стас. Я не позволю убить себя в шаге от трона. Ничто меня не остановит теперь!

Ее одержимость пугала Стаса. Элор, такая женственная, была не похожа на себя.

— Иногда мне самому хочется убить тебя!

— Потом. Если захочешь. А сейчас…

Ее одежда легко скользнула вниз. Стас и не заметил, что она пришла без панциря. Он пожирал глазами ее тело. Словно во сне, он сделал несколько шагов и закрыл дверь. За стеной горланили подвыпившие воины. Кто-то спал, кто-то готовился к бою.

Двое в комнате рухнули в постель. Миры рушились и возрождались, приходили и уходили мессии, создавались и угасали империи. Для тех, чьи сердца и тела бились сейчас в одном ритме, это не значило ничего.

Когда Элор ушла, Стас позвал Голошкура. Разудалый ставр в самодельной броне из покрытой лаком кожи, с вечной ухмылкой на физиономии, возник перед вождем.

— Слушай меня, Голошкур. Королева поведет атаку с другой стороны, и я не смогу там быть. Ты должен…

— Я все понял, вождь. Не впервой.

— Отвечаешь головой! Чтобы ни волоса с Элор не упало! И не позволяй ей биться, понял? Убей всех, кто встанет на ее пути, даже если это будет сама Айрин! Исполнишь — считай, я твой должник! У меня — железные рога, у тебя будут золотые!

— Исполню, вождь. А рогов мне не надо…

— Спасибо, Голошкур. Иди. И позови Фардорна, военачальника королевы. Хочу с ним говорить.

Невысокий коренастый воин вошел к вождю. Стас впился взглядом в его широкоскулое лицо и поймал себя на неожиданном чувстве ревности. Этот парень проводит с Элор больше времени, чем он, и она хорошо о нем отзывается. Но он — перебежчик, можно ли ему верить?

— Я слушаю, вождь, — удивленный молчанием Мечедара, сказал воин.

— Ты служишь Элор…

— Да.

— Почему ты перешел к нам?

Вопрос не выбил воина из колеи.

— Айрин разжаловала меня за провинность, — спокойно ответил Фардорн. — И я ушел от нее. А когда узнал, что настоящая королева — Элор, решил встать под ее знамя.

— Зачем?

— Чтобы достичь того, чего не смог с Айрин.

Его неприкрытый цинизм поразил Стаса.

— Ты расчетлив, Фардорн.

— А что в этом плохого? — искренне удивился человек.

— Таковы вы все! — презрительно процедил Стас.

— Да. И что?

— А то, что я не верю таким, как ты! — Вождь подался вперед. Человек едва доставал макушкой подбородка Мечедара, могучие бицепсы вождя были размером с его голову, но воин не испугался. Или умел владеть собой.

— Я не верю тем, кто руководствуется выгодой! Если Элор проиграет, ты тотчас сбежишь к ее врагам!

— Нет! Обратного пути не будет, — заявил воин. — Я выбрал свою сторону.

Стас сжал челюсти. Крепкий орешек.

— Вот что, Фардорн. Слушай меня внимательно. Элор доверяет тебе, но мне этого мало. Скоро начнется штурм и… Я хочу, чтобы ты охранял Элор, как сокровище, понимаешь?

Воин молчал, и Стас не мог прочитать ни мысли на его бесстрастном лице.