Едва усевшись в своё офисное кресло, я включила ноутбук, созвала коллег и продемонстрировала им мои новые фотографии, на которых я изображала гейшу. Естественно, раздалось много восторгов, и естественно, возникли вопросы «что?», «где?» да «как?». Я небрежно отговорилась тем, что накануне с одной знакомой ходила в гости к её знакомой, а та оказалась по профессии театральным гримёром. Вот мы и надумали поиграть в перевоплощение. И девчонки поверили. Девчонки, но не Карина. После того, как Павла и Анна вернулись на свои рабочие места, она склонилась ко мне и едва слышно прошептала:

– С Соби веселились?

Я утвердительно кивнула головой.

– А почему именно гейша? Он по Родине соскучился?

– Это я попросила его, – таким же шёпотом говорила я.

– А потом? Развлекала его в стиле гейши?

Я недобро покосилась на хитрую улыбочку подруги.

– Я имела в виду песни, танцы, – тут же поправилась она.

Знаю, что она имела в виду.

– Вот ещё! – фыркнула я. – Была только фотосессия и всё.

– Бедный Соби. У него воистину великое терпение, – вздохнула Карина и ушла на своё место.

Я включила видеокамеру – Соби спал. В последнее время он частенько посвящал утро этому занятию. Его синяки на лице быстро заживали и уже поблёкли. Всё-таки та мазь оказалась весьма действенной. Понаблюдав немного за спящим другом, я отключила камеру и всё-таки принялась за работу. Ближе к обеду Карина поинтересовалась, не составлю ли я ей компанию для прогулки в столь тёплую погодку? Но я отказала. Призналась, что накануне легла очень поздно, не выспалась и теперь чувствовала себя разбитой. А потому хотела бы в обед немного вздремнуть. Я даже зевнула в доказательство. Карина понимающе покивала головой и больше на прогулке не настаивала.

Наступил обеденный перерыв. Павла и Анна ушли в магазин, Карина повернулась к окну и занялась корректировкой бровей. Перед тем, как вздремнуть, я ещё раз включила камеру, чтобы посмотреть, чем занят мой квартирант. Но как же я себя ругала, когда увидела, что он занимается танцами! И почему я, дурочка, не включила камеру раньше?

Разминка, видимо, уже закончилась. На Соби были синие потёртые джинсы и такая же синяя джинсовая жилетка, надетая на голое тело; волосы как обычно несколько неряшливы. У стены, очевидно, опять установлено зеркало, однако меня больше это не удивляло. Сейчас меня подивило новое убранство комнаты. Плотно сдвинутые тёмные шторы на окнах не пропускали солнечный свет в сумрачное помещение, зато торшер включен и переставлен к зеркалу, чтобы его лучи освещали только переднюю часть комнаты; голубой диван покрыт чёрным пледом, очевидно, чтобы не выделялся светлым пятном на заднем плане. Создавалось ощущение, будто выстроены декорации для спектакля и сейчас начнётся действие. А может быть, продолжится?

Наверное, всё-таки действие продолжалось, так как Соби уже вёл какой-то танец, поглядывая на себя в зеркало. Я вложила в ухо наушник – музыка звучала резвая, однако плавные движения никак не попадали под её ритм и больше походили на репетицию. Впрочем, через пару минут Соби оставил это занятие, подошёл к магнитоле и выключил звук.

– Что-то поздно сегодня, – вдруг произнёс парень.

Я насторожилась. Он сам с собой разговаривает? Или дома ещё кто-то присутствует? Неужели снова Анжела явилась? Я вгляделась в затемнённые дальние углы комнаты, да только никаких подозрительных силуэтов там не заметила.

А Соби уже включил новую музыку. Зазвучала негромкая мелодия, вступил мягкий мужской тенор. Песня была ласковой, но танец оказался ещё нежнее. Он буквально заворожил красотой с самых первых движений так, что я боялась отвести взор от экрана и пропустить хоть одно из них.

Пододвинув стул, ко мне подсела Карина. Неважно, пусть смотрит, если хочет, лишь бы меня не отвлекала. А подруга и не пыталась отвлечь. Она осторожно взяла со стола второй наушник и тихо затаилась. Теперь мы обе заворожено наблюдали за танцором.

Танцор же продолжал творить чудо. Да, именно чудо. Плавные движения рук были похожи то на взмах крыльев, то на тянущиеся к солнцу цветы. Руки, несомненно, играли главную роль в танце. Они пытались успокоить ноющее сердце, старались от чего-то огородить его. Глаза рассказывали о переживаниях души, пластика тела – о томившихся в ней чувствах. В наклонах сквозило разочарование, в поворотах искался выход от тоски, в выпадах шла борьба с безысходностью. Песня то сочувствовала, то утешала, то подбадривала. Но, видимо, все старания танцора были тщетны, он не смог победить тёмные силы. Он смирился. И когда музыка стала постепенно затихать, он вместе с удаляющимися нотами и сам медленно ушёл в темноту «сцены».

Тихая печальная сказка о любви, рассказанная в танце.

– Боже… Как красиво! – восхитилась Карина. – Как красиво. Я и не думала, что Соби так бесподобно танцует. Это домашнее видео? Ракурс взят немного неудачно. Сверху откуда-то.

Я промолчала. Знаю, что неудачно, да только исправить ничего не могу.

А вернувшийся из темноты Соби уже начинал новый танец. И это выступление существенно отличалось от предыдущего и темпом, и чувствами. Теперь рассказ вёлся значительно веселее.

Соби проводил танец за танцем, и каждый был со своим отдельным повествованием. Где-то печальный, где-то радостный, где-то бунтарский, где-то кокетливо-игривый. Танцор сумел передать в движениях полную палитру чувств. А я, открыв рот, внимательно следила за этим необыкновенным действием, не обращая никакого внимания на окружающий меня мир.

Окончив очередной танец, артист подошёл к магнитоле и выключил музыку. Тайм-аут. Мы тоже перевели дух. Шутка ли, почти полчаса провести в напряжении.

– Это Соби у себя дома репетирует? – вновь задала вопрос любопытная Карина, наблюдая вместе со мной, как парень просматривает свои диски и выбирает нужный.

Она ни разу не была у меня в гостях и потому понятия не имела, как выглядит моя комната. А я снова промолчала.

– Очень красиво танцует! – не получив ответа, продолжала Карина. – И с таким чувством! Аж мурашки по коже бегают. Он обязательно станет знаменитым. Только как же плохо снято!

– Никуда не уходи, сейчас десерт будет, – вдруг заявил Соби, вставляя в магнитолу диск.

– Он… Он говорил по-русски? – тут же изумилась Карина. – Кому? Милена, я ничего не понимаю.

Я и сама мало чего понимала. С кем Соби разговаривает? И почему собеседник не отвечает? Для кого весь этот концерт? Или это такая странная репетиция?

– «Итадзуракко», песня «Бэд бой», – громко объявил Соби и спешно скрылся в стороне спальни.

Спустя пару секунд зазвучали первые аккорды музыки, а чуть погодя к ним присоединился уже знакомый мне надтреснутый голос певца. Пока шло вступление, «сцена» пустовала. За это время Карина успела