спросить у меня, что такое «Итадзуракко», и на сей раз я ей ответила, объяснив, что это японское слово, переводится как «Шалуны». И больше мы не говорили, так как вместе с первым куплетом на экране появился танцор.

Он успел переодеться, сменить жилетку на полупрозрачную чёрную рубашку с длинными рукавами и надеть на голову чёрную шляпу с неширокими полями. Это был действительно танец плохого парня, немного нахального с развязными манерами, но чертовски обаятельного. Дерзкая музыка с нервными взрывами аккордов способствовала созданию подобного образа. Из-за шляпы мне не было видно глаз танцора, зато отлично просматривалась его нагловатая усмешка.

«Плохой парень» предлагал отбросить все условности и следовать за ним. Куда? Да какая разница? Ведь с ним будет легко и весело. Он сможет развлечь, сможет защитить и сможет дать удовольствие. Физическое? Естественно. В конце концов, разве он не потрясающий? Каждое его движение соблазняло, каждый шаг уничтожал путь к отступлению, каждая усмешка говорила о победе. Даже рубашка, которая сама по себе не спеша расстегивала пуговицы, требовала не расслабляться.

Но и этого сердцееду мало. Партия певца становилась более напряжённой, он настойчиво и весьма яростно призывал к чему-то. И вот его голос взорвался высокой натужной нотой. И вместе с ней в сторону отлетела шляпа, сорванная танцором с головы. Теперь стали видны глаза соблазнителя, и они не обещали спокойствия. Удвоив силу обаяния, танцор продолжал наступление. Его рубашка уже полностью расстегнута, хотя ещё и оставалась заправленной в брюки. Частично обнажённое тело, словно в прятки играло, и невольно притягивало взор. Руки, потеряв остатки скромности, будто между прочим, запускали пальцы под планку рубашки, невзначай открывали на показ крепкие мышцы груди, плеча. А наглый взгляд при этом будто говорил: «Хочешь? Подойди и возьми». Коварный тип откровенно издевался над нами.

Но вот песня стала подходить к концу. Наигравшись в соблазнение, сердцеед наконец успокоился, поправил ворот рубашки и, послав нам воздушный поцелуй, неспешной походкой леопарда стал удаляться в сумрак. Он ещё пару раз оборачивался, манил за собой, и всё же после исчез, растаял во мраке.

От увиденного действия я словно в статую превратилась, у которой осталась лишь одна способность – моргать. Этот танец произвёл на меня такое же впечатление, что и нескромный стриптиз, исполненный Соби накануне. Хотя сегодня парень не раздевался, лишь рубашку расстегнул. Но его мимика, его движения были насквозь пропитаны грешным желанием, и мой разум с жадностью его впитывал.

– Ничего себе! – выдохнула рядом Карина, о которой я совсем забыла. – И ты до сих пор способна устоять перед ним? Ты действительно толстокожая.

Интересно, что бы она про меня сказала, если б видела вчерашний его танец?

Музыка стихла. Из полумрака комнаты вернулся уже вышедший из образа танцор. По дороге он выключил магнитолу. Выйдя на середину «сцены», Соби улыбнулся и отвесил поклон в сторону камеры.

– Концерт завершён, – оповестил парень. – Надеюсь, он доставил удовольствие. А теперь тебе пора возвращаться к работе. Обеденный перерыв закончен.

Мы с Кариной непонимающе переглянулись, а после так же непонимающе вновь уставились на Соби. Тот смотрел прямо в объектив камеры и продолжал улыбаться.

– Ясно, тебе понравилось. Но продолжения не будет, – говорил Соби. – Разве что, вечером, если захочешь. А теперь возвращайся к работе, Милена-тян.

Услыхав своё имя, я невольно вздрогнула от неожиданности.

– «Милена»? – удивилась Карина. – Так всё это время Соби с тобой разговаривал?!

Получалось, что так. Но как же?.. О Боже! Он узнал, что я за ним подсматриваю?! Какой ужас! Я впала в состояние шока, не могла ни говорить, ни двигаться, ни отвести взгляд от экрана.

Соби же постоял ещё немного, подождал, а потом выдал:

– Кэкко, если не собираешься выключать камеру, я буду переодеваться прямо здесь.

И усмехнувшись, Соби демонстративно вытащил из брюк подол уже расстегнутой рубашки и занялся манжетами. Увидав обнажённый торс парня и наконец осознав, где я, что я, кто на экране и кто рядом, я тут же схватила мышку и отключила камеру.

– Ну зачем? – вдруг раздался капризный голосок Карины. – Пусть бы показал себя.

Я недоумённо воззрилась на подругу. Вот уж не ожидала от неё подобных желаний!

– У тебя Сергей есть, – напомнила я.

– Ну и что? Посмотреть-то можно.

– Нельзя. – Я уверенно закрыла ноутбук. – Это мой парень.

– Твой, а держишь его на огромном расстоянии. Кстати, где происходило всё это действие? И что это за камера?

Ну что ж, придётся всё объяснить, Карина ведь теперь не отстанет. Но только я открыла рот, как в кабинет вошла Павла. Обеденный перерыв действительно закончился, с минуты на минуту вернётся и Анна. Я забрала у Карины наушник и положила на стол.

– Потом расскажу, – тихо сказала я подруге.

Та согласно кивнула, понимая, что при Павле лучше не шептаться.

Больше в тот день я камеру не включала. Боялась. И так меня уже разоблачили, моя игра в подглядывание перестала быть тайной. Но как Соби узнал о камере? И давно ли он о ней знает? И главное, как теперь мне смотреть ему в глаза? Меня снова охватило чувство стыда. Только-только оно стало затухать от прошедшей вспышки ярости, и вот новый приступ.

После работы Карина задержала меня в кабинете. Естественно, её любопытство жаждало удовлетворения. Я вкратце поведала ей о скрытой видеокамере в моей квартире. Рассказала, кто её установил, когда, как я стала её владельцем.

– Теперь понимаю, отчего ты иногда подолгу, не отрываясь, смотрела в ноутбук – высказала Карина в заключение моего рассказа. – Я думала, в интернете общаешься, а ты за Соби наблюдала.

– Это плохо, да?

– Подглядывать, конечно, нехорошо. Только знаешь… я бы на твоём месте поступила бы так же.

Вот я и подошла к порогу моей квартиры. Какая встреча меня ожидала? Вряд ли Соби будет меня ругать, но наверняка упрекнёт. А может даже станет смеяться надо мной. В любом случае от встречи с моим квартирантом никуда не деться. Придётся покаяться и объяснить своё глупое поведение.

Я открыла дверь. Соби, как обычно, вышел меня встречать. Приветливая улыбка, неряшливая причёска, простая домашняя одежда. Вроде, всё как всегда.

– Комбанва, Милена-тян, – поздоровался Соби и принял у меня сумку с ноутбуком.

Я сняла пиджак, разулась, прошла вслед за парнем в комнату. Здесь уже всё было прибрано, передвинутые предметы снова стояли на своих местах. В воздухе витал сладкий аромат цветов в вазе.

– Как прошёл день? – поинтересовался Соби.

– Нормально, – бесцветно ответила я, чувствуя неловкость.

– Переодевайся, и пойдём ужинать, пока еда не остыла.

Развернувшись, Соби ушёл в кухню. Вроде ведёт себя,