Отныне дорога на Аден была открыта для османской армии. Недолго думая, турки захватили пригород Адена Шейх-Осман, находящийся на противоположной стороне Аденской гавани. Как впоследствии написал в своих мемуарах генерал-майор сэр Джордж Янгхазбенд, командующий 28-й бригадой, из Шейх-Османа турки могли «обстреливать портовые сооружения, жилые кварталы, клуб, правительственную резиденцию и стоящие в гавани корабли». Что еще хуже, в Шейх-Османе находились колодцы и очистные сооружения, обеспечивавшие весь Аден питьевой водой. Если бы британцы не сумели выгнать турок из Шейх-Османа, они не смогли бы долго удерживать Аден. А потеря Адена ставила под угрозу не только судоходное сообщение Британии с колониями, но и ее репутацию в арабском мире, чего она никак не могла себе позволить[356].

Правительство Индии срочно потребовало перебросить подкрепление из Египта на помощь Аденскому гарнизону. Лондон не мог не удовлетворить эту просьбу, и 13 июля 1915 года генерал Янгхазбенд получил приказ немедленно выдвинуться в Аден во главе 28-й бригады. Британцы достигли Адена пять дней спустя и высадились на берег ночью, чтобы скрыть свое прибытие от турок. Двадцать первого июля они пересекли дамбу между Аденом и Шейх-Османом и, предприняв неожиданную атаку, выгнали османов обратно в Лахедж. Тогда как британцы понесли очень небольшие потери, у османов были убиты около 50 человек и несколько сотен попали в плен.

Янгхазбенд укрепил оборону Шейх-Османа и принял решение остаться на этих позициях. Вернув британцам контроль над системой водоснабжения Адена, он отказался рисковать жизнями своих солдат, идя в наступление. «Во-первых, стоит слишком сильная жара; во-вторых, в существующих обстоятельствах было бы неразумно покидать укрепленную крепость и пускаться в опасные авантюры в пустыне», — написал он главнокомандующему британскими силами в Египте. Такова была ситуация на конец июля, когда лорд Хардинг попросил об отправке 28-й бригады в Месопотамию, чтобы помочь в захвате Эль-Кута. Разумеется, Лондон отказал вице-королю в просьбе. Имея под боком в Лахедже около 4000 османских солдат, крошечный аденский гарнизон с его 1400 защитниками явно не смог бы удержать этот стратегически важный порт без подкрепления — и такая шаткая ситуация будет сохраняться здесь до конца войны[357].

Ситуацию в южном Йемене осложняло и то, что, как и на Галлиполийском полуострове, османы показали здесь свое превосходство. Британцы оказались слишком слабы, чтобы защитить правителей и территорию своего Аденского протектората. Но гораздо больше, чем утрата территории, британские власти в Лондоне, Каире и Шимле тревожила потеря лица в арабском и мусульманском мире. Как писал исполняющий обязанности британского резидента в Адене Гарольд Джейкоб: «Неспособность Британии одержать победу над турками в Адене является главной причиной ослабления нашего влияния в этом регионе». На фоне германской и османской активной пропаганды джихада британцы понимали, что их неудачи в Адене играют на руку врагам и подрывают положение держав Антанты в мусульманском мире в целом[358].

Не получив подкрепления в Месопотамии, генерал Никсон тем не менее убедил вице-короля Хардинга в том, что Индийская армия сможет взять Эль-Кут имеющимися силами. По утверждению Никсона, османская армия в Ираке пребывала после череды поражений в плачевном состоянии, тогда как британо-индийские войска приобрели благодаря одержанным победам боевой опыт и уверенность в себе. Никсон был уверен, что, оправившись от лихорадки (даже генерал Таунсенд стал жертвой болезни после взятия Эль-Амары и был вынужден отправиться в Индию для поправки здоровья), его солдаты смогут продолжить свое, как казалось, неудержимое наступление вверх по Тигру. Он предложил отложить нападение на Эль-Кут до сентября 1915 года, и лорд Хардинг дал свое согласие на следующий этап Месопотамской кампании.

Операцию по захвату Эль-Кута должен был возглавить генерал Таунсенд, «регата» которого так легко взяла Эль-Амару. Однако Таунсенд выражал серьезные сомнения по поводу дальнейшего расширения британской территории. «Где именно мы собираемся остановиться в Месопотамии?» — резонно спрашивал он. Его тревога была вполне обоснована. Проведя в Месопотамии почти год, его армия нуждалась в подкреплении, к тому же Таунсенда беспокоило, как будет проводиться снабжение войск по мере их продвижения в глубь полуострова. С захватом новых территорий линии снабжения, которое шло по рекам, становились все длиннее. Имевшегося в распоряжении Индийской армии речного транспорта было явно недостаточно для выполнения этой задачи, и увеличение протяженности линии снабжения из Басры в два раза ставило под угрозу всю экспедицию. Находясь на лечении в Индии, Таунсенд встретился с сэром Бошампом Даффом, главнокомандующим Индийской армией, который заявил ему: «Вам не придется сделать ни шагу за пределы Эль-Кута, пока вы не получите от меня достаточного подкрепления». Исходя из этого заверения, Таунсенд согласился выполнить приказ Никсона возглавить наступление на Эль-Кут и 1 сентября со своими войсками двинулся вверх по реке[359].

Между тем у Таунсенда было гораздо больше оснований для беспокойства, чем он полагал. Новым командующим османскими силами в Месопотамии был назначен энергичный и опытный офицер Нуреттин-бей — боевой генерал, который участвовал еще в греко-турецкой войне 1897 года и подавлял мятежи в Македонии и Йемене перед началом Первой мировой. По словам одного из военных историков, полиглот Нуреттин (он свободно говорил на арабском, французском, немецком и русском) был «исключительно талантливым военным». Получив приказ защитить Багдад от британцев, Нуреттин принялся активно восстанавливать свои поредевшие дивизии и даже сумел добиться переброски в Месопотамию новых подразделений. Таким образом, ситуация на Месопотамском фронте стремительно менялась не в пользу Британии: численность османских сил постепенно росла, тогда как британских сокращалась[360].

Чтобы оценить османские позиции в районе Эль-Кута, в воздух были подняты британские и австралийские авиаторы. Воздушная разведка оказала неоценимую помощь Таунсенду и его штабу в планировании операции. Они увидели, где именно турки расположили свои линии обороны, и смогли определить местоположение их траншей и артиллерийских батарей с невиданной доселе точностью. Однако воздушная разведка была опасным делом. В условиях летней жары и стоявшей в воздухе пыли самолеты часто ломались, да и турецкие снайперы наносили им серьезные повреждения, когда они старались опуститься как можно ниже, чтобы было лучше видно вражеские позиции. Так, 16 сентября британский самолет был вынужден приземлиться на османской территории, и австралийский пилот и британский наблюдатель были взяты в плен[361].