Быстрое плавание Баренца до 78° N было впечатляющим. Сам масштаб этого достижения и быстрое его забвение – оно, можно сказать, тает в нашем современном восприятии – замечательно охарактеризовал Чарльз Тильстон Бик. В 1853 году Новая Земля по-прежнему оставалась далекой и скованной льдом, по сравнению с теперешней географической ситуацией. Бик описывает зигзагообразный курс, которым в течение 25 дней (с 10 июля по 3 августа] следовал Баренц, продвигаясь на север вдоль побережья Новой Земли от мыса Нассау до Оранских островов и обратно. «За это время Баренц больше восьмидесяти раз менял курс корабля и прошел почти 1700 миль. Это равно расстоянию от Темзы до северной оконечности Шпицбергена или от мыса Нассау до мыса Якан, что недалеко от Берингова пролива. И это на судне грузоподъемностью в 100 тонн, в сопровождении рыбацкой шхуны!» [Beke 1853, lix]. Кроме того, как тонко и правильно замечает Ч. Т. Бик, Баренц на северном маршруте подошел к мысу Табин ближе, чем Най и Тетгалес на полуострове Ямал.

Репродукция картины Иохана Виллема Хейтинга, изображающей открытие Шпицбергена Баренцем и Рейпом в 1596 году

Второе плавание, 1595 год. На восток!

В Нидерландах сообщение о явном успехе экспедиционной партии адмирала Корнелиса Ная и Яна Хёйгена ван Линсхотена было принято с воодушевлением. Горячие головы даже требовали немедленно подкрепить его военной силой, возведя крепость на Вайгаче. В апреле 1595 года Балтазар Мушерон писал Генеральным Штатам: «Привезите две сотни человек для строительства укреплений. Чрезвычайно важно, чтобы вы сделали всё возможное, чтобы пролив был в нашем владении, в противном случае вы играете в опасную игру, которая нанесет ущерб нашей стране. […] Я допускаю, что строительство крепости может рассердить московитов, которым принадлежат эти земли, а также датчан, которые по-прежнему претендуют на контроль над этими областями, и англичан, которые не хотят, чтобы проход закрылся. Можно ожидать дальнейших осложнений в отношениях с местными жителями» [L’Honoré Naber 1914, 231–240].

Но этот призыв был почти сразу же отвергнут. Никому не хотелось провоцировать раздоры в мирных и безопасных водах. Генеральные Штаты выдали своему торговому комиссару Яну Хёйгену ван Линсхотену ясные инструкции «демонстрировать дружественные намерения, куда бы они ни заходили, и давать понять, что их страна поддерживает связи со странами и регионами по всему миру. Они должны были объяснять, какие преимущества дают эти связи, и в случае, если другая сторона будет проявлять интерес, предлагать при первой же возможности прислать более уместную делегацию» [L’Honoré Naber 1914, 140].

Когда 2 июля 1595 года вторая нидерландская экспедиция покинула остров Тексель и вышла в море для поиска Северо-Восточного прохода, в ее составе было семь кораблей: три транспортных судна и четыре легкие хорошо вооруженные яхты. Цель была ясна, и успех казался несомненным.

В октябре они вернулись мокрые и дрожащие, в грязной одежде, страдающие от цинги и потрясенные увиденным.

События этой экспедиции описаны двумя ее участниками: Герритом де Вейром, который шел на «Золотой борзой» с Баренцем, и Яном Хёйгеном ван Линсхотеном на вице-адмиральской «Надежде». На каждой странице их отчетов чувствуются удивление и разочарование, доходящие до отчаяния, которые испытывали участники экспедиции по мере того, как дела продолжали разворачиваться не по-задуманному. Неприятности начались в самом начале: 3 августа «Надежда» села на мель, а 6 августа, во время шторма, корабль Баренца столкнулся с «Надеждой», сломав мачту. Ян Хёйген решил, что настал их последний час. Пять человек упали за борт, и лишь одному из них удалось спастись – его подобрали роттердамцы. Это столкновение и его последствия изображены на гравюре (№ 21) в немецком издании «Дневника» де Вейра [Hulsius 1598]. Плавание сопровождалось штормами и неблагоприятными холодными ветрами с северо-востока. Первые ледяные поля были замечены почти сразу же, как флотилия прошла горло Белого моря. Когда они подошли к проливу Нассау (сегодня – Югорский Шар, пролив между островом Вайгач и материком), он был весь заполнен льдом. Корабли укрылись в Ворванной бухте у мыса Идолов (бухта Варнека рядом с мысом Дьяконова на Вайгаче), где они «были словно в ловушке». Холодная погода с зарядами снега и града затянулась на несколько дней, земля была пустынна и необитаема. Это был неудачный год: лето закончилось рано, и море стало покрываться льдом. 20 августа они выслали вперед яхту Баренца, но та сумела пройти только до границы следующей бухты – до Крестового мыса (мыс Створный). Несколько дней в конце августа шкиперы совещались между собой, обсуждая – порой на повышенных тонах, – что делать дальше. 2 сентября, получив свободу действия, Виллем Баренц поднял якорь и повел флотилию через пролив. С большими трудностями им удалось достичь острова Штатов (остров Местный), но в результате они оказались заперты между островом и материком, под свинцовым небом, с обширными полями дрейфующего льда с другой стороны острова. Видя сквозь пелену тумана пугающую белую равнину, экипажи судов начали роптать: они боялись, что экспедиция не сможет отсюда выбраться, и уверяли, что оставаться здесь дальше – смерти подобно [L’Honoré Naber 1914, 176–177]. А потом, 6 сентября, у всех на глазах двое сошедших на берег моряков погибли, растерзанные белым медведем, что привело к панике. «Когда медведь схватил одного моряка сзади за шею, его товарищи, увидев и услышав, что происходит, прибежали, чтобы отогнать зверя. Но это не помогло, так как медведь успел прокусить ему череп, и бедняга умер. Как только медведь загрыз первого человека, он повернулся и бросился на остальных, а те, увидав бегущего к ним разъяренного зверя, пустились наутек. И тут один из них, кто не мог бежать, поплатился за это жизнью» [L’Honoré Naber 1914, 178]. Это ужасное происшествие испугало и рассердило экипажи. Они не ожидали, что мать-природа может показать клыки. Паника грозила перерасти в мятеж, и тогда адмирал Най и его шкиперы безжалостно расправились с бунтовщиками – пять человек были повешены на острове Штатов за неподчинение командирам. Притом что нападение медведя очень живо описывается в обоих журналах, о смертных приговорах не упоминает ни один из них, но эта сцена показана на гравюре (№ 27) в немецком издании.

Фрагмент гравюры s’ Lans Welvaren, т. е. «Процветание страны» с миниатюрными портретами Виллема Баренца и Якоба ван Хеймскерка. 1613

28 июля 1597 года: встреча возвращающихся нидерландских зимовщиков с поморами-промышленниками. Гравюра из нюрнбергского издания «Дневника» де Вейра.

Затем, предприняв еще одну безуспешную попытку