Раннее развитие нынче в моде. Конечно, надо готовиться к школе, надо учиться, но как-то спокойнее, что ли. Не осталось ничего спокойного и вдумчивого. Обычных школ практически не стало, на каждой весит гордая вывеска, что это и не школа вовсе, а некая «эксклюзивная студия углублённого изучения оригами с помощью пальчиковой гимнастики, моторики и пластики». Куда ни плюнь, а всюду «пятизвёздочные» ясли и детсады с углублённым постижением всего, что только на ум взрослым идиотам взбредёт. Ясли-студия для будущих мисс красоты – каково! Журналисты были шокированы, когда им удалось проникнуть туда под видом уборщиц: они увидели ярко накрашенных девочек двух-трёх лет, которых оценивали какие-то… старые пердуны! Точнее, пускали слюни в адрес особо смазливых карапузов.

К обычному «советскому» набору школьных предметов добавилось угрожающее количество новых направлений. Предполагается, что современный ребёнок с младенчества обязан владеть всем, чем только можно. Чем сто лет тому назад не каждый столетний мудрец владел. В яслях изучить три языка, чтобы потом на рынке вакансий лет через двадцать, когда любой выученный язык выветрится, составить достойную конкуренцию менее образованным ровесникам. И не абы как изучается, а по новейшим экспериментальным методикам, вплоть до приёма неких «витаминов ума» и «таблеток прилежности». Конкуренция на рынке в новейших методиках обучения сегодня очень велика, но вот надо ли это ребёнку? А кто его спрашивает? Рвение иных родителей таково, что даже вечная и острая для России финансовая проблема им не помеха, готовы любые деньги выложить, лишь бы побольше престижных знаний запихнуть в своё эксклюзивное чадо. Ребёнок ими воспринимается не как самый любимый и дорогой человечек на свете, а как дорогой многофункциональный компьютер, на который инсталлируются все имеющиеся в мире новые программы. Этакий нескончаемый апгрейд. От избытка эмоций и нехватки сил этот «компьютер» начинает медленно перезагружаться, «зависать» и в конце концов даёт решительный сбой в работе – ребёнок начинает болеть или демонстративно совершать что-нибудь эпатажное и асоциальное. Его тащат к модному психологу, который тоже использует какие-то «эксклюзивные» методики, которых у других конкурентов нет. Опять-таки, словно бы компьютер несут к мастеру, чтобы тот увеличил память и устранил ошибки в программе, заменил кой-какие платы.

Проблема потери детства в гонке за модными знаниями в том и заключается, что детство становится всё короче. Дети не успевают должным образом пройти этот важный и необходимый отрезок жизни, не успевают познать и понять то, что будет очень необходимо в жизни. Ту же родную речь. Они вынуждены слишком рано начинать вести себя как взрослые, думать по-взрослому, говорить по-взрослому на темы «для взрослых». Тщеславные родители дрессируют их, как породистых собак, и больше всего боятся, что те выродятся в обычных «дворняг», которые не умеют выполнять миллион ненужных фокусов, которые просто тешат самолюбие их хозяина и случайных зевак. Может, «прогрессивный» родитель в детстве мечтал о таком воспитании для себя, но его не могли дать из-за «совковой» системы ценностей? Поэтому у его детей нет никаких шансов быть просто детьми, которые в три года смеют ещё не знать китайские иероглифы и не иметь разряд по шахматам, зато с удовольствием рассматривают картинки в книгах из серии «для самых маленьких» и активно придумывают такие слова, как налужил и углазился.

Дети нуждаются в любви и постоянном дружеском общении с родителями, а как раз этого «вундеркиндам поневоле» и не достаёт. Родителей, которые всё время переживают, что их чадо плохо развивается, врагу не пожелаешь. Эмоциональный и речевой контакт с такими взрослыми психопатами невозможен ни при каких условиях. Дети очень хорошо чувствуют беспокойство близких людей и сами начинают нервно думать: что же я делаю не так? Это способствует не раннему развитию и добротному образованию, а воспитанию ещё одного неврастеника. И вместо образованного человека, как ожидалось, вырастает раздражительный зануда, который уже сам будет «наезжать» на своих отсталых предков: «В Париже так не носют, в Лондоне так не ходют, а в Токио так не ездют». Много русской молодёжи, которая в Парижах и Лондонах училась, знает по дюжине «импортных» наречий, а дома за ними шлейфом только мат и блат звучит. Как пройдут выпускники модных учебных заведений «международного образца», так у самого скабрезного люмпена уши завянут. Им ничего не остаётся, как производить впечатление на окружающих шумным поведением и матом. Теперь ведь не словом, а матом можно и убить, и спасти, и полки за собой повести.

Вот и стенд для испытания двигателей, с которого начался рассказ, настолько привык к мату, что иначе никак не заводился. И все-то кнопки на нём отожмёшь, и тумблеры переключишь, и скорость вращения установишь, и… Ан нет, молчит, проклятый. Молчит и ждёт чего-то самого главного. Главного слова. А я «производственную терминологию» знаю, но понимаю, что не получится у меня, как у бригадира. Что это будет, если я своим тонким голоском начну такое выговаривать? Этак стенд точно не заведётся, зато кто-нибудь помрёт со смеха, отвечай потом…

Был такой грех, пробовала я материться, но отец вовремя привёл в чувство. Хорошо, когда родители успевают вправить мозги взрослеющему чаду, чтобы там ни говорили в защиту родителей-пофигистов. Отец услышал, как я пытаюсь изобразить даже не мат, а нечто такое робко-блинчатое… Ох уж этот «блин»! Говорили и «блин комом», и «блин горелый», и «блин от кобылин», и «блин клинтон», разумеется. Как его только ни склоняли, мама моя! Вот и я решила проспрягать малость, чтобы было что сказать, если приставят к чувствительному до матерщины стенду.

Отец как услышал, взял меня за шиворот, подвёл к большому зеркалу в прихожей и сказал:

– Только посмотри на себя, гусёнок мой ощипанный! Ты с такой речью будешь смотреться как тургеневская барышня с бутылью самогонки. Полнейшая эклектика! Неужели тебе чувство прекрасного не подсказывает, как это неорганично и некрасиво? Не-кра-си-во!

Мне сделалось стыдно и в то же время очень смешно. Стыдно, что отец услышал мои неумелые пробы голоса на мат, но смешно было больше. Сами посудите, какова картина, если на меня из зеркала смотрела долговязая дура с двумя тонкими косичками и наивным выражением лица. Я как представила, что это чудо будет тонким голосочком, которым впору детские стишки на утреннике читать, произносить что-то совершенно неотёсанно-брутальное, так и прыснула. Как рукой сняло! С тех пор утратила всякий интерес к матерщине. Ещё сказалось, видимо, что в моей семье не матерились, хотя деды происходили «от сохи», дядя был простым шофёром, отец от обычного работяги дошёл до инженера. Никто «не выражался» из соседей по коммуналке, хотя самая разная публика была, но князей и выпускников элитных учебных заведений точно не было. До сих пор не разумею, почему в доме не звучал мат.

Хотя случается, что в матерящейся среде растёт необыкновенно культурный ребёнок, тяготеющий к чтению. Словно врождённое чувство прекрасного подсказало ему не копировать то уродство, которое его окружает, а книги стали надёжным убежищем от этого уродства. Есть дети, которые копируют не родителей, а их полную противоположность. Встречаются девушки из приличной семьи, которые в какой-то момент начинают шокировать «отсталых предков» выходками портовых грузчиков, хотя среди грузчиков выдающихся хамов не так и много, как принято считать. Просто принято грубого неотёсанного человека сравнивать с грузчиком или солдафоном. А с кем же его сравнивать, с министром, что ли? «Дебош удался в лучших традициях Украинской Рады»! А что, тут и статья была «Депутаты показали неплохой бокс и глубокое знание ненормативной лексики из мест, не столь отдалённых». Появились балерины, которые так отжигают и отжимают, что грузчик с сантехником и рядом не стояли, так что вскоре «ругается как ямщик» заменят «матерится как балерина». Есть барышни, которые стремятся с помощью мата стать «своим пацаном в доску». Им почему-то кажется, что мужчины за это их будут как-то особенно уважать и ценить. Встречаются мужчины, которые стремятся стать лучшей подружкой для женщины – тоже очень тяжёлый случай, а есть и женщины подобного калибра. Была на Заводе девушка-техник, она не только научилась по-мужски материться, но даже освоила курение «Беломора» и намастачилась презрительно сплёвывать сквозь зубы, как это делают некоторые особо сурьёзные мужчЫны. Она действительно стала для всех «своим в доску». Пацаном. К ней все стали относиться как к угловатому и грубому парню, что её совсем не радовало, потому что она была обычной нормальной женщиной, можно сказать, даже бабой, которой нравятся цветы и ухаживания. Но мужчины вместо этого могли ей предложить только пива выпить или самокруткой угостить, когда в Перестройку из продажи периодически пропадал даже «Беломор». А она ждала, когда же они её в кино хотя бы пригласят. Очень страдала от этого. Мужественно страдала, как и положено реальному пацану. И не думайте, что только с работницами производства такой казус может произойти. Теперь таких «своих в доску пацанов» в женском обличье где только ни увидишь: и среди высшего общества, и среди телеведущих.