И вот мы собственными глазами наблюдаем, как компьютер и интернет разрушают информационную монополию отдельных государств и, в более широком смысле, традиционных общественных институтов. Социальная коммуникация начинает происходить в обход привычных информационных каналов – неконтролируемо и непредсказуемо, и это может вылиться во что угодно. Появляются опасения, что новые горизонтальные связи могут разрушить традиционные вертикальные – привычную социальную иерархию. Когда-то «те, кому это лучше известно», считали, что обычным людям книги читать незачем, да и вообще опасно: это приводит к вольнодумству, сомнениям, дискуссиям. Сегодня те же опасения звучат по поводу социальных сетей.

В романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», действие которого происходит в 1482 году, Клод Фролло – настоятель, влюбленный в цыганку Эсмеральду, переводя взгляд с силуэта громадного собора, выступающего на фоне звездного неба, на книгу у себя на столе, изрекает: «Вот это убьет то». Его страшит то, что книга – печатная. Он понимает, что наступает другая эпоха, и боится тех перемен, которые придут с новым носителем информации. Это страх духовного лица, привыкшего к монополии церкви на истину и теперь понимающего, что истина станет доступна каждому – и одному Богу известно, как и кем может быть использована. Ужас человека, который уже предвидит то время, когда разум пошатнет веру, а свободная мысль свергнет с пьедестала догмы.

«Человеческая мысль, ставшая летучей» – «она крылата, неуловима, неистребима», «она превращается в стаю птиц, разлетающихся на все четыре стороны, и занимает все точки во времени и в пространстве», «утратив прочность (в современном контексте – материальный носитель? – Авт.), она приобрела живучесть». Полное ощущение, что все это написано об интернете, которого Виктор Гюго, конечно, в глаза не видел. В его романе мы находим «предчувствие того, что человеческое мышление, изменив форму, изменит и средства ее выражения; что господствующая идея каждого поколения будет начертана уже иным способом, на ином материале». И Гюго был совершенно прав. А страхи и опасения современных ученых и преподавателей – тех, кто сегодня отвечает за помещение знаний в наши головы, – мало чем отличаются от ужаса Клода Фролло.

* * *

Между нами и Кристофом Плантеном почти 500 лет – это примерно столько же, сколько между Гомером и Аристотелем, между первым и последним римским императором, между Буддой и Христом. Через тысячу лет историки скажут: «это приблизительно одна эпоха». Эпоха книгопечатания? Плантен жил в ее начале, а мы, возможно, – в конце?

Вот это убьет то. Компьютер и интернет уничтожат бумажные книги, чтение и ручное письмо? Как когда-то печатная книга, они сегодня меняют наше мышление – но в какую сторону? Действительно ли интернет – адекватная замена книге? Райнер Ульбрих, профессор физики Геттингенского университета, рассуждая о влиянии интернета на технику и культуру, замечает, что процесс обучения – это общение ученика с преподавателем, постановка задач, достижение целей, принятие решений. Просто имея перед собой набор фактов, человек не учится ничему. Доступ к информации в интернете – это просто доступ к источнику. Но дело не в том, чтобы ее найти, а в том, чтобы уметь использовать[146]. Когда-то грамотными считались те, кто мог разбирать буквы, складывая их в знакомые слова, – имея доступ к носителю информации, мог «считать» с него данные. Но ни о понимании, ни о критическом осмыслении, ни тем более о создании собственных текстов речи не было. Это придет позже. Должна ли история повториться с интернетом?

Или такой вопрос: читать или слушать? До распространения письменности информация передавалась устно и напрямую: от автора – создателя контента – к собравшимся вокруг него слушателям. Они могли потом рассказать другим – так, как запомнили сами. После изобретения письменности передача информации требовала уже нескольких шагов. В античности, например, автор диктовал историю писцу, который помещал ее на носитель – папирус или пергамент. Затем информацию с носителя нужно было «снять». Часто это делал специальный чтец. При довольно высоком уровне грамотности древние греки и римляне все же считали, что смысл текста лучше всего раскрывается при его прослушивании. Современные аудиокниги им бы понравились.

Рост грамотности с наступлением Нового времени сделал эту цепочку короче: человек, создающий контент, теперь мог записывать текст сам. Но для массового распространения нужна была типография, чтобы поместить его на носитель – печатную книгу. Конечный потребитель читал прямо с носителя. В эпоху интернета типография стала не нужна. Автор, генерируя контент, сам набирает текст на клавиатуре и одним кликом помещает в интернет, где он напрямую доступен читающему потребителю. СМИ переезжают в интернет. Есть еще одно, более раннее воплощение этого явления – телевизор. Чтобы его смотреть и слушать, ни писать, ни читать не нужно.

И вот мы наблюдаем расцвет видеоблогов. Автор контента напрямую и практически лично сообщает информацию слушателю. Технические средства для этого – компьютер или мобильное устройство плюс интернет – никаких особенных знаний не требуют. Круг замкнулся. Мы снова слушаем напрямую. Но на новом уровне. Хотя читать то же самое в виде текста было бы намного быстрее – пока что. Для тех, кто к чтению привычен. Для прочих: время на получение информации скоро сравняется, а потом может оказаться, что слушать – быстрее.

То обилие информации – текстовой и особенно визуальной, – которое обрушивается на современного человека, не позволяет ни на чем сконцентрироваться, не оставляет времени задуматься о содержании. Мы все реже можем провести четкое различие между фактом и чьим-то мнением о факте. От информационной перегрузки ухудшается не только память, но и внимание. Все меньше людей в состоянии читать длинные тексты, все больше – хотят быстрого получения информации в простой графической или устной форме, сокрушается Ульбрих – и не он один. Понимание сложных мыслительных конструкций, идей и причинно-следственных связей требует концентрации, длительных умственных занятий с какой-то проблемой – а у нас нет на это времени.

Итак, читать или смотреть? Изображения универсальны и интернациональны. Понятны даже без знания языка. Действуют мгновенно и напрямую, обращаясь к эмоциям, часто в обход критического мышления. Они гораздо убедительнее слов – по крайней мере, в первом впечатлении. Автору текста можно доверять или не доверять, факты и аргументы можно логически оспорить – но как оспорить картинку?

Идентификация с изображением проще, чем со сформулированной идеей. Репосты фото и рисунков в сети делают чаще, чем репосты текстов. Надеть майку с Че Геварой, носить значок Пацифик – это несложно и весело. И вовсе не означает, что человек полностью разделяет данные идеи. Графическая информация воспринимается поверхностно. Изображения обеспечивают нейтральную коммуникацию: никаких споров по формулировкам – меньше поводов для конфликтов. В современном мире, где в перенаселенных городах вместе живут люди разных национальностей и религий, с разными политическими убеждениями и мировоззрением, этот фактор особенно важен.