Парень сел в глубокое кожаное кресло. Может, Софи навещает опустевший номер Коко? Но зачем тогда наряжается? Эта фантазерка вполне может снять его, украсить полупрозрачными примерочными и развлекать там мужчин, как и его в первый раз. Кристофер подозрительно рассматривал каждого мужчину, заходившего в лифт: может, это и есть ее любовник?

Юноша опустил голову на руки. Он не сможет простить измену Софи. Лифт вернулся на первый этаж. Пара пожилых американцев неуверенно шагнула в фойе, решая, через какую дверь выйти. Жена потянула мужа в сторону улицы Камбон. Кристофер ждал. Он забыл, в каком номере обитала мадемуазель. Не стучать же в каждую комнату! Рано или поздно женщина выйдет, и выражение ее лица будет лучшим доказательством вины или невиновности.

Парень попытался сосредоточиться на газете, но буквы расплывались перед глазами. Посмотрел на часы: скрытной дамы не было уже более двадцати минут.

Вдруг на четвертый этаж вызвали лифт. Табло на несколько минут погасло, затем начало показывать спуск. Время будто растянулось. Так медленно… Наконец двери открылись. Софи. Одна. Юноша рассмотрел лицо любимой. Никаких особых эмоций. Не похоже, что она только что наслаждалась сексом. Женщина несколько мгновений не двигалась с места. Отбросив газету, парень подбежал к ней и схватил за руку.

Софи дернулась, ахнула, выпучила глаза. Удивленно посмотрела на него, огляделась, словно не понимая, где находится. Кристоферу показалось, что он разбудил лунатика, хотя юноша никогда этого не делал. Говорят, это очень опасно, даже смертельно для больного.

— Что ты здесь делаешь? — спросил британец.

Несколько любопытных повернули головы в их сторону.

— С кем ты видишься? Ты приходишь сюда каждую неделю! Жислен все мне рассказала! Она видела тебя! Ты не думала о таком?

На лице Софи отразился целый спектр эмоций: женщина словно перебирала в уме отговорки, хотя и знала, что ей не поверят.

— Просто расскажи! — потребовал Кристофер. — У тебя есть другой? Давай выясним все и покончим с этим!

Молодая мама попятилась. Она вцепилась в его руку, словно боялась упасть.

— А где Габриель? — спросил парень. — Только не говори, что оставила нашу дочь с ним!

— Она… — Софи не смогла договорить.

Она будто не могла очнуться от долгого мучительного сна. Состояние любимой разрывало Кристоферу сердце. Женщина, шатаясь, повисла на нем.

Но через некоторое время отпустила руку парня и внимательно на него посмотрела.

— Думаешь, у меня есть любовник? — пробормотала Софи.

— Зачем еще тебе сюда приходить?

— Пойдем покажу.

Она поманила Кристофера к лифту. Кивнула лифтеру. Двери закрылись. Лифт поднимался медленно и ровно. Видимо, лифтер знал, куда ехать.

Кабина остановилась.

— Четвертый этаж, — произнес лифтер.

Софи уверенно повернула направо. Они пошли по коридору. Двери, двери… 408… 410… 412… Остановились у номера 414. Кристофер попытался сглотнуть, но во рту пересохло. Зеленые глаза любимой посмотрели на него в упор. Она указала на дверь.

— И кто там? — спросил юноша.

Манекенщица несколько раз постучала и громко сказала:

— Это Софи!

Шаги за дверью. Шуршание. И — она приоткрылась на несколько дюймов. Лицо. У Кристофера чуть волосы дыбом не встали. Он мог бы поклясться, что это сама мадемуазель Шанель или ее призрак в черном кардигане и юбке. Из-за таинственной фигуры струился свет. Но постепенно юноша присмотрелся и понял, что на него подозрительно глядит маленькая хрупкая старушка.

— Я хотела познакомить вас с Кристофером, — проговорила Софи. — Можно войти?

Она сделала шаг вперед. Пожилая женщина не двинулась с места (кажется, задумалась). Наконец хозяйка отошла в сторону и распахнула дверь. Молодые люди зашли внутрь.

В номере было три комнаты: гостиная, спальня и ванная. Они прошли в гостиную. Почти антикварный интерьер был таким же уютным, как и в «Американском баре». Габи, словно в гнездышке, лежала на потертом, но элегантном кожаном кресле. Увидев папу, малышка улыбнулась и протянула к нему ручки. Кристофер поднял ее и прижал к себе. У стены стояла прекрасная китайская ширма Шанель. Стильно обставленная, безукоризненно чистая комната была необычайно пустой. Британец едва осмелился осмотреться вокруг: даже само пребывание тут казалось ему неправильным. Будто бы дух легенды до сих пор здесь и ему не нравится их вторжение.

— Жанна ухаживала за мадемуазель до последнего дня. — Софи улыбнулась старушке.

— На самом деле меня зовут не Жанна, — выпалила та. — Но Коко называла так всех служанок.

— Я не знала, — сказала Софи. — А как вас зовут?

— Селеста, мадемуазель.

— С этого момента буду обращаться к вам именно так.

— Comme vous voulez.[118]— Пожилая дама склонила голову.

— Так, значит, здесь она жила? — Кристофер оглядел комнату.

— Oui, monsieur. Почти восемнадцать лет. Ей не нужна была роскошь. Не желает ли месье чаю? Я могу заказать по телефону все, что захочу.

— Не беспокойтесь, Селеста, спасибо.

Она почти обиделась.

— Кристофер, ты не оставишь нас? — спросила Софи, будто снова погружаясь в сон наяву. — Я спускалась вниз за напитками. Нам с Селестой нужно поговорить наедине.

Парень уставился на любимую, гадая, зачем ей это.

— Почему бы нам всем не спуститься попить чаю? — предложил он.

— Нет. Мы хотим побыть здесь. Вы ведь согласны, Селеста?

— Я и вправду люблю чай. — Старушка улыбнулась Кристоферу.

— Мы закажем себе чай, — настаивала Софи. — Дорогой, пожалуйста… — Умоляющий взгляд. — Увидимся дома.

— Габи забрать?

— Нет, Селесте нравится играть с ней…

Кристофер недоуменно посмотрел на женщин. Почему вдруг служанка Шанель стала так важна для Софи? Да и Жанна-Селеста не торопилась обратить внимание на их дочку: она надела крошечные очки для чтения и зашуршала письмами и тетрадками в красном кожаном переплете. Юноша подумал: «Наверное, это документы Шанель».

Он оглядел коробки с бумагами, письма и дневники, разбросанные повсюду. Здесь явно какая-то тайна, но разве опасно навестить старушку? Парень пожал плечами, поцеловал Софи и попрощался с Селестой.

Выйдя на Вандомскую площадь, Кристофер присмотрел такси и уже собирался подойти к водителю, когда снова подумал: «Что-то все-таки здесь не так!» Софи очень странно вела себя. Он должен посоветоваться. И юноша знал с кем: улица Камбон, 31. Можно и пешком дойти.

Мадам Антуан сидела за столом, листая газету. Шанель умерла как раз перед выпуском новой коллекции. Коллекцию показали рано, и теперь в доме царило странное спокойствие. Смерть Коко будто парализовала работу: персонал двигался медленно, как лунатики. Неужели энергия, воля и мечты одной пожилой дамы держали на себе всю компанию?