– Чушь. – Раинульф отмахнулся. – Этот тип тебя только задержит. Он подвернул ногу и…

– Какая разница, насколько быстро я доберусь до василиска? В любом случае я перехвачу его где-то по пути к нашим. А значит, пленный никак не повлияет на то, выполню я свою задачу или нет.

– Зачем он тебе вообще?

Такой тон Раинульфа испугал бы Милана всего пару недель назад, но сейчас ему было просто неприятно. Он знал, что нужен Стреле Роз. И у Раинульфа не было выбора.

– Я не хочу, чтобы этот пленный очутился на дереве висельников. Может быть, ты и не повесишь его, но определенно не будешь вмешиваться, когда толпа потребует новую жертву и набросит бочару петлю на горло.

– А зачем мне вмешиваться? – спокойно осведомился Раинульф. – Этот тип стрелял в моих парней на мосту. Через несколько дней его нога заживет. И он снова будет стрелять в моих людей. Если я оставлю его в живых, этим я, что вполне очевидно, вынесу смертный приговор другим людям, которые для меня куда важнее.

– За что ты сражаешься, Раинульф?

Его товарищ нахмурился:

– А это еще что за вопрос? Я защищаюсь. Проклятые лигисты вторглись в земли моей родины.

– После того как вы с Фелицией побывали в Далии, – горько напомнил Милан. – Я знаю, что там вы тоже не брезговали убийствами.

– Потому что Лига готовилась идти войной на Швертвальд! – возмутился стрелец. – Мы и тогда только защищались.

– Но если вы повесите пленного, кто-то захочет отомстить за его смерть – и смерть всех остальных, павших в этом лесу. И так будет продолжаться вечно, – устало произнес Милан.

– Мы просто защищаемся, – настаивал Раинульф.

Милан посмотрел на дуб среди сосен на обочине дороги.

– Вон там повесили человека, который рискнул жизнью, не желая принимать участие в преступлениях этой войны. Он должен был стать вашим народным героем!

– Это всего лишь история, – стоял на своем Раинульф. – Но можно рассказать и другую историю, о том, что он был предателем и коварно ударил нам в спину. Может быть, он задумал очередное вероломство.

– Может быть, – согласился Милан. – И мы этого никогда не узнаем. Но каждый волен сам решать, какую историю рассказывать. Я мечтаю о Цилии, где ни одному человеку нельзя накинуть петлю на шею, если еще остаются какие-то сомнения в его виновности. Когда-нибудь эта война закончится, и тогда окажется, что в мирные времена нам никак не обойтись без таких людей, как те, кого мы сейчас столь бездумно убиваем направо и налево. Нам нужны будут такие люди, как Сара, не отрекшаяся от своего хутора в тяжелые годы, когда он оказался на спорной территории. Такие люди, как Ольмо, служащие в городской страже и не желающие мириться с несправедливостью. И просто бочары, умеющие делать лучшие в городе бочки.

– Ладно, забирай своего бочара, только оставь меня в покое! – фыркнул Раинульф.

И хотя Стрела Роз изо всех сил строил из себя сурового и непоколебимого командира, Милан заметил, что обращенные к нему слова все-таки возымели какое-то действие. Если ему удалось посеять хотя бы зернышко сомнений в сердце товарища, это уже можно было считать победой. Теперь Раинульф был одним из главных командиров повстанческого движения. Примером для остальных!

Не проронив больше ни слова, лучник ушел. Милан снова осмотрел поднос. Как странно, что этот импровизированный щит доставили именно ему. Это было первое свидетельство того, что Фелиция все-таки жива. Щит должен был защитить его от беды, но само задание таило в себе смертельную угрозу.

Погрузившись в мысли, Милан провел кончиками пальцев по щиту-подносу, который когда-то использовался в доме какого-то очень богатого человека. Тыльную сторону серебряного подноса отполировали, и в гладкой поверхности, как в зеркале, отчетливо отражалось лицо Милана. Если ему удастся заставить василиска посмотреть на эту зеркальную поверхность, чудовище погибнет от собственного проклятья.

– Неужели ты не можешь просто укрыться в горах? – спросила Нок. Она слушала его разговор с Раинульфом, никак не проявляя своего отношения к происходящему. – Все войско бежит от василиска. Почему ты должен отправляться на его поиски?

– Именно потому, что никто другой василиска не остановит. Представь себе, что случится, если он доберется до какого-то крупного города. Нет, чудовище нужно уничтожить. – Милан просунул руку в кожаные петли импровизированного щита и забросил его себе на спину. Так его будет удобно нести.

– Но почему ты? Разве это не задача верховного священника Цилии? Именно он должен оберегать свою паству от подобных угроз, – настаивала Нок. – И именно поэтому верховные священники носят при себе меч.

– А еще именно поэтому они женятся и заводят детей. У верховных священников рождаются сыновья, которым они могут передать это бремя.

Вот уже несколько дней Милан даже не вспоминал о своем отце. Нандус продвигался где-то по северным землям Швертвальда вместе с Черным отрядом. По слухам, доходившим до Милана, его отец собирался взять Туар в осаду. При этом все, кто когда-либо пытался захватить город, терпели поражение.

– Мне известны законы твоей веры, Милан. Воздержание – это добровольная служба Творцу Небесному, и вне стен монастыря никто не ожидает от служителей Создателя соблюдения безбрачия. Все они зачинают сыновей и дочерей. И некоторым их отпрыскам даже позволяется наследовать родовое имя. Но не всем. – Нок прищурилась. – Поверь мне, я знакома с вашими церковниками и их извращенными вожделениями. Так что даже не начинай.

При мысли о том, что имела в виду Нок, говоря «знакома», Милану стало не по себе. Он любил Фелицию. Ему должно быть все равно, чем занимается Нок. Лучше не думать о том, кто приходил к ней, когда она не расправлялась с опытными бойцами – с пугающей ловкостью, надо сказать.

– Ты ведь называешь меня Сыном Света. Старой душой, – возразил он. – Разве я не рожден для того, чтобы стать героем? А что делают герои? Они не отступают перед опасностью, когда другие бегут прочь.

– Именно это толкает тебя на встречу с василиском? – мягко спросила Нок. В ее голосе слышалось беспокойство.

– О чем ты?

– У меня сложилось впечатление, что ты пытаешься сбежать. Как бы то ни было, я намерена сопровождать тебя.

Милан посмотрел на клевец у себя на поясе и еще раз проверил, надежно ли закреплено оружие. Не хотелось бы его потерять. Нок разгадала его планы. И это далось ей так легко! Неужели другие тоже видели его насквозь?

Да, Милану действительно хотелось сбежать от повстанцев. Эта ненужная жестокость… Юноша подумал о том, как вел себя Ольмо, когда его решили повесить. Вспомнил Сару. И он был уверен, что и третья женщина была ни в чем не виновата.

Впрочем, он понимал отчаяние повстанцев. На этот раз речь шла не о том, чтобы защитить часть своих земель от завоевания. Предводители войск Лиги хотели уничтожить весь Швертвальд – и всех, кто тут живет.