Кентавр услышав молвь Бога и вовсе затих, точно дотоль истратив весь свой пыл потух. Он вновь склонил голову и туго задышал.

– Ну… ну, мой многоценный мальчик, – участливо проронил старший Димург, и, убрав руку от лица, малеша подался вперед, будто жаждая стать ближе к гипоцентаврам.

И днесь вельми недовольно фыркнул Китоврас, столь приближенный к Господу, словно чувствовавший его волнение. Император не просто был предан Першему до последнего волоска на собственном теле, он его любил до трепета собственного естества. Ибо не мог забыть кому обязан был жизнью… Ведь это лишь благодаря жертве Господа… тогда много времени назад он остался жив. Не только вследствие того, что Перший уничтожил напавшего на него антропоморфа, но, и, пожертвовав собственные силы, остановил гибель его как личности. Эта забота, теплота, любовь и постоянная жертва старшего Димурга на протяжении всего обратного пути из Апикальной Галактики в Северный Венец дала возможность Китоврасу остаться в живых. И о тех тяжелых и единожды счастливых мгновениях своей жизни император никогда не забывал и с особой нежностью припоминал всяк раз видя Господа Першего.

– Глубоко вздохни, мальчик и ровнее… степеннее продолжай, – меж тем участливо произнес Перший, обращаясь к лекарю.

Тем говором, одновременно, вселяя в одного гипоцентавра уверенность, а со второго снимая раздражение на своего собрата. Кентавр и впрямь глубоко вздохнул, еще и потому что услышал очередное фырканье своего императора, да, как велел Господь, медленно дополнил:

– Однако, в процессе обследования выявлены значительные нарушения в развитие ребенка. Как допрежь того поясняла мне Огнеястра у чада заметно укоротилась, в сравнении с телом, длина нижних конечностей, что порой случается вследствие прохождения в чревоточине временных воронок. Или, как предположили бесицы-трясавицы, является скачком в общем развитие при вмешательстве Родителя. Словом, ребенок родится весьма нетрадиционного вида, который может напугать госпожу. Поэтому хочу спросить позволения у вас, Господь Перший, на искусственное родовспоможение.

Резво при той молви шевельнулся в кресле дотоль замерший Седми, и, отворив левый глаз, слышимо лениво вопросил:

– То есть… искусственное?

Кентавр рывком вздрогнул, будто не ожидая, что в толкование вклинится Зиждитель Седми, об оном среди гипоцентавров ходило мнение, как о вельми гневливом Боге… любимце Господа Першего. И с тем разком по темно-гнедой шерсти пробежало волной волнение, словно исторгнутое из глубин плоти и покрывшее сверху всего гипоцентавра россыпью мельчайших капель пота. Кентавр вновь глубоко вздохнул и с легким трепетанием в голосе молвил:

– Предлагаю процедуру чревосечения при рождении ребенка. Мы усыпим госпожу и искусственно изымем чадо из материнского лона. Засим произведем операцию по восстановлению нижних конечностей ребенку. Когда госпожа пробудится, младенец будет ничем не отличим от иных детей людского племени. Шрамы как таковые у чадо сойдут на пятые сутки. Впрочем, госпожа, – голос лекаря все меньше и меньше колыхаясь, становился более авторитарным. Ибо дело свое Кентавр знал, любил и чин получил лишь ввиду, как всегда и было у гипоцентавров, собственной одаренности. – Госпожа не увидит этого убожества и сие никоим образом не отразится на работе мозга.

– Отец, может этого ребенка умертвить? – поспрашал Седми, слегка развернув голову в сторону Першего, хотя днесь любое движение ему давалось с трудом.

Просто, как и все Боги, достаточно зависимый от старшего Димурга, он предпочел маковку четвертой планеты, хурулу обок Месяца. Зная наверняка, что тут его пригреют, окружат заботой и любовью, как сие, верно, умел делать один Перший.

– Нет, этого никак нельзя делать, – торопко произнес Кентавр относившийся к жизни, не важно к людской или гипоцентавра, как лекарь с особым трепетом. – Госпожа очень сильно привязана к ребенку. Это может не благостно отразится на ее психике, итогом чего станет разрушение мозга ранее ожидаемого нами периода.

Старший Димург малозаметно кивнул в сторону гипоцентавра, тем самым объясняя причину существования и роста этого какого-то истомленного уже во чреве ребенка.

– Если, что малецык, – досказал Перший, теперь поводя и плечами, словно желая скрыть свое раздражение на появление к жизни данного ребенка. – Если дитя будет больным или отстающим в развитии, после смерти девочки, умертвите его. Недопустимо, чтобы лучица родилась в больных отпрысках, тем паче после перенесенных болезней, ей нужны крепкие, здоровые плоти.

– Нет, нет, – тотчас вставил Кентавр, словно уже сейчас решалась судьба чадо. И также стремительно потряс головой, единождым махом изобразив беспокойство на своих напоминающих по форме сердечко губах. – Ребенок после операции будет здоров. При особом уходе, вмале догонит своих сверстников в физическом развитие. И потомство от него будет добротное. Я смотрел, Отекная просчитала коды, все физические изъяны не отразились в целом на генетике, и он сможет оставить после себя здоровое потомство. И потом этот ребенок будет предельно умным. У него достаточно большой объем мозга. Он начнет рано говорить, думать. Станет весьма мудрым и мыслящим человеком, однозначно имеющим предрасположенность к талантам, и сие уже прописано в генах. Его потомки будут весьма отличными от общей нормы людьми, обладая сметливостью ума, высоким интеллектом, чувством праведности. Гены у данного чадо очень хорошие, можно сказать даже замечательные… Проблемы со здоровьем выявлены не в общем генофонде, а лишь в отдельных кодах и только этого ребенка, – разгорячено закончил лекарь и протяжно выдохнул.

– Будет… будет, – недовольно перебил взбудораженную речь гипоцентавра Седми и самую малость изогнул свои кораллово-красные губы усыпанные тонкими пошеничными волосками усов и брады. – Наша драгость, несомненно, благоволит к уму… Посему и Владелина и Есислава, как я заметил, отличаются пытливостью ума, сообразительностью и неуемной любознательностью. Такое желание познавать я вижу второй раз. – Рас резко прервался, и теперь отворив оба глаза взволнованно воззрился на Першего, вероятно, понимая, что ляпнул вельми лишнего. Однако, старший Димург будто не приметив того ляпа, благодушно улыбнулся. – И коль ты Отец будешь не против, – погодя продышал уже много тише Седми, – мы сохраним жизнь этому чадо. А его здоровье после отбытия гипоцентавров возьмут под контроль бесицы-трясавицы. – Рас вновь прервался и днесь протянув в сторону Першего руку, мысленно досказал, – как думаешь, Отец? Милый, дорогой мой Отец?

Старший Димург немедля всколыхнулся всем своим естеством, и, словив протянутую к нему длань сына, полюбовно сжал ее перстами, с не меньшей теплотой отозвавшись, одначе, вслух:

– Если, моя бесценность, это вас с Вежды не станет утруждать… Сами решите, как поступить. Ведь со стороны Владелины продолжение есть. Но ежели будет жить потомство Есиславы, Крушец, очевидно, вселится в данных отпрысках… Во-первых, они ближе к нему по естеству девочки, а во-вторых он сам избрал эту плоть и скорей всего предпочтет ее отпрысков любым иным. Хотя, для вас первоочередным станет выявление всех нездоровых связей, с иными народностями.