вытащить вас отсюда – просто чтобы полюбоваться на ваши лица.

– Но ты обещал, что будешь предан нам – в обмен на предоставленные сведения, – возразила Лирия.

Ее голос звучал приглушенно, словно чешуя, скользящая по песку.

– Ничего я не… – Итейн прикуси губу.

До сих пор. Спустя столько лет. Он вспомнил их разговор в тени зданий банков. Вспомнил сделку, которую он заключил, о которой он совсем забыл.

– Что вы здесь делаете?

Лирия обошла вокруг Итейна, разглядывая его так, словно собиралась на него залезть.

– У нас назначена встреча.

– Мы хотим предъявить иск, – вставила Яридин. – Этот хаос затронул и нас. Злодеи воспользовались хаосом, чтобы похитить нескольких наших свободных братьев.

– Какая жалость, – хохотнул Итейн. – Удивительно, что Культ Сеша не разобрался с этим делом самостоятельно.

– Церковь, – поправила его Яридин. – И перед властью Кодекса мы склоняемся так же низко, как и перед Сешем. Наступило новое время, Итейн. И мы, в отличие от тебя, меняемся вместе с ним.

– Неужели?

Лирия заговорила снова.

– Золотое перо никогда не было тебе к лицу, брат.

– А вот свобода очень тебе пойдет, – добавила Яридин, многозначительно подняв голубую бровь.

Итейн презрительно посмотрел на них.

– Но за это мне придется надеть ваши алые тряпки? – спросил он. – Это со мной уже было. Я предан – но не вам. Давайте попытайтесь это изменить. – Он похлопал по рукояти меча. – Свобода? Ха. Вы не торопитесь извлечь мою половину монеты из королевского хранилища.

Лирия погрозила ему пальцем.

– Хм… Увы, нас ждут дела. А тебя наверняка ждет Сизин.

– Наверняка она поглощена расследованием всех этих убийств, – снова вставила Яридин. – Доброго тебе дня.

Они направились к лабиринту коридоров, который уходил прочь от внутреннего дворика. Итейн смотрел им вслед, пока они не растворились в толпе. Именно в такие минуты он жалел о том, что у него нет слюны, которой можно украсить землю.

Широким шагом выйдя в утро, которое придушила дымка проходящей мимо песчаной бури, Итейн направился на запад, к темной тени Небесной Иглы. Ее сверкающая верхушка пробивала сумрак там, где желтые и оранжевые слои протекали в чистую синеву. Итейн вдруг понял, что не может отвести от нее взгляд. На ближайшем перекрестке он свернул и подошел к черному как смоль, окованному железом экипажу. Этот экипаж был окружен двойным кольцом копейщиков, отчего он стал похож на морского ежа.

Итейн жестом приказал им отойти, и перед ним появился узкий коридор, ведущий к дверце экипажа. Он чуть приоткрыл ее – настолько, чтобы видеть лицо Сизин в золотистой вуали. Ее прищуренные глаза вопросительно посмотрели на него.

– Наш добрый камерарий подозревает Темсу, но я убедил его в том, что по этому следу идти не надо. Один пронырливый дознаватель что-то пронюхал, но Ребен оставит Темсу в покое и займется каким-нибудь другим злодеем.

– Отлично.

– Я знаю, вы дали Темсе список имен, а в остальном предоставили ему свободу действий, но шесть торов, девять тал, серек, судья и дюжина аристократов? Он просто бешеный. Что мы…

– Еще что-нибудь? – прервала его Сизин.

Итейн оглянулся; бастионы Палаты Кодекса возвышались так, словно стоящие рядом дома решили пасть ниц перед зданием Палаты. Он вспомнил про двух призраков в алой одежде.

– Нет, ничего. Если не считать того, что Ребен вот-вот лопнет. Надеюсь, вам не придется однажды заплатить за оказанное на него давление – и вас не укусит пес, которого вы спустили с цепи.

Сизин нахмурилась.

– Я заменю обоих, как только взойду на трон.

– Разумеется, Ваша царственность. – Итейну едва удавалось скрыть свое нетерпение. Если бы у него по-прежнему был мозг, все эти интриги вызвали бы у него жуткую боль. – Разумеется.

Он раскрыл дверь пошире, чтобы забраться в повозку, но Сизин выставила ногу в серебристых кружевах, преграждая ему путь.

– Ты можешь идти домой пешком, – сказал она. – Свободен.

Итейн выдавил из себя улыбку. Сизин захлопнула дверь, стукнула кулаком по деревянной спинке сиденья, и экипаж медленно поехал прочь. Солдаты побежали рядом с ним, и лязг их брони был слышен даже после того, как они скрылись из виду.

– Свободен, – прошептал Итейн, вздернув губу.

Сто лет, проведенные в рабстве, не ослабили его стремления к свободе. Они разжигали его мечту о ней, словно солнце пустыни воспламеняло Дюнные равнины – день за днем, до тех пор, пока все живое не склонялось перед жарой.

Ребен почти перестал потеть, когда в дверь снова постучали.

– Что там еще? – завопил он.

Он уже охрип, ругая себя, – а также все, что связано с королевской семьей.

В дверь снова заглянула женщина-писец.

– У вас назначена встреча.

– Почему я никогда не вижу список этих встреч?

Женщина распахнула дверь, за которой показались две худые фигуры в ржаво-коричневых одеждах.

Камерарий сел прямее и нахмурился.

– Что они здесь делают?

– Просвещенные сестры Лирия и Яридин…

– Я знаю, кто они! Я спрашиваю, что они делают здесь, в центре города! Веди сюда прокторов!

– Мы ненадолго, камерарий Ребен, – вставила Лирия. Ее голос легко полетел по огромному, отделанному мрамором кабинету.

Женщина-писец посмотрела на посетительниц, затем на своего начальника и пожала плечами. Всхлипнув, она скрылась за дверью.

– Женщина, я хочу увидеть свой журнал! – заорал ей вслед камерарий.

Ответом ему была тишина. Ребен закричал снова.

– Прокторы! Дознаватели!

Он умолк. Устало вздохнув и сдвинув брови, Ребен жестом приказал теням подойти. Они беззвучно подплыли к его столу.

Ребен ткнул пальцем в обеих.

– У вас несколько секунд, прежде чем я прикажу прокторам выставить вас отсюда! Приказы императора Фаразара по-прежнему запрещают вам находиться в радиусе двадцати улиц от здания палаты!

Сестры заговорили по очереди.

– Мы пришли с добрыми намерениями.

– Вмешиваться в твои дела мы не будем.

– Что прошло, то в прошлом.

– Мы не желаем зла ни городу, ни императору Фаразару, ни его семье, ни палате.

– Ни тебе, камерарий.

– Вот чем мы отличаемся от других.

– Прекратите! – завопил Ребен, выставив ладони вперед. – Говорите начистоту, сестры. Хватит с меня загадок на сегодня.

Яридин уперлась руками в стол. Ребен заметил, как полированное дерево запотело от прикосновения холодной кожи.

– В этом городе есть опухоль. Душекрад, который смелее всех. Убийца богатых торов, тал, сереков и… судей.

– Он режет жертв в их собственных башнях, повергая город в панику. До нас дошли слухи, мы слышали испуганный шепот, – добавила Лирия. – Город идет по осколкам стекла.

– Думаете, я этого не знаю? Вы пришли, чтобы просто помучить меня?

– Мы хотим помочь, – сказала Лирия.

Ребен потер нос.

– Почему? Почему вы хотите помочь?

– Наша церковь… – Лирия помолчала, давая камерарию возможность фыркнуть. – Наша церковь твердо намерена вернуть Араксу его былую славу. Вот почему недавно мы открыли свои двери не только для мертвых, но и для живых. Это поможет нам смыть преступность с наших улиц.

– И тогда они не будут залиты кровью.

Ребен поднял руки к сводчатому потолку. На секунду ему захотелось, чтобы потолок обрушился и положил конец этому отвратительному дню. Сначала убийство Гхора, затем этот гад Итейн, а теперь еще и эти отщепенцы.

– Восхитительно! Да ведь об этом