Машина «Скорой помощи», в которую погрузили Грэма, отъехала от подъездной дорожки. Завыла, разгоняя с дороги людей и другие транспортные средства, сирена. Неотложка скрылась из виду – звук становился все тише, пока совсем не растворился где-то вдали. За ней последовали полицейская машина и седан без опознавательных знаков. Кроу внимательно следил за происходящим.

– Больше вам нечего мне рассказать, Селена? Про Грэма, про Перл Бэр, про Женеву?

– Нет, – ответила она. Правда, кое-что она сказать все же хотела. Просто не думала, что он ее поймет.

Женева оказалась шантажисткой и разлучницей, но помимо этого она была действительно хорошей няней. Она по-настоящему заботилась об Оливере и Стивене. Она тянулась к ним, играла с ними. Она ухаживала за мальчиками ничуть не хуже самой Селены. Дети любили ее – и непременно будут по ней скучать. В других обстоятельствах они с Перл могли бы стать хорошими подругами и настоящими сестрами. Она спасла жизнь Селены – хотя она же, по сути, и разрушила ее. Грэм, по большей части, был хорошим мужем и отличным отцом. Она любила его, прощала, верила в него. Пока он не попытался убить ее – лишить собственных детей матери.

Все они были плохими людьми, все шли на ужасающие сделки с совестью. И во всех было что-то хорошее. Детектив Кроу не видел всех этих слоев, всех граней. Не видел в черных душах проблесков света. Не понимал, как сложны человеческие судьбы. Не осознавал, что даже худшие из людей могут быть достойны любви.

– Нет, – повторила она. – Я рассказала все, что знаю.

Шаги приближались. У Женевы перехватило дыхание. У нее было много времени, чтобы подумать о Мерфи, о Такерах и обо всем, что она сделала. И кое-что решить.

Все ближе, все громче. Наконец она услышала, как щелкнул замок. Дверь с визгом распахнулась, кто-то невидимый спустился по ведущей в подвал лестнице. Она приподнялась и села.

Перл включила свет, и Женева наконец увидела ее – она стояла в дверном проеме.

– Ты не можешь просто запирать меня здесь всякий раз, когда не знаешь, куда меня приткнуть, – выпалила Женева вместо приветствия.

На самом деле в погребе было не так уж плохо. Затянувшееся одиночество и тишина располагали к размышлениям о совершенных ошибках, о желании измениться, о планах на будущее – которое наступит, как только она вырвется из заточения. Женева уже все решила.

– Ты начала суетиться, – невозмутимо ответила Перл. – Тебя нужно было усмирить. Радуйся, что сидела здесь. Там такое началось!

– С мальчиками все в порядке? – Сердце пропустило удар. – А с Селеной?

Перл, нахмурившись, передернула плечами.

– Они со всем справятся.

Перл подошла. Ее шаги эхом отдавались от бетонных стен. На плече у нее висела тяжелая черная спортивная сумка.

– Я завязываю, – сообщила Женева. – Завязываю со всем этим. Серьезно.

Озвучивать это, вероятно, не стоило. Она ни за что не сможет одолеть Перл в драке – это она знала по опыту. Неоднократному. И что тогда помешает Перл запереть Женеву в этом погребе навсегда?

– Знаешь, – протянула Перл, – я тоже.

Женева потерла глаза. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Сколько она просидела в этой комнатушке? Наверное, всего пару дней. Которые казались парой месяцев.

– И правильно, – буркнула она. – Ты еще хуже, чем он. Он хотя бы никогда меня не запирал.

Папуля причинил каждой из них немало зла. Но правда заключалась в том, что он стал им почти настоящим отцом – единственным, какого они знали. Ужасным отцом – интриганом, мошенником и убийцей. Который все же любил их – по-своему.

– Здесь не так уж и плохо, – заметила Перл. Ее губы растянулись в загадочной улыбке – сродни улыбке сфинкса. Она всегда появлялась на ее лице, когда Перл была довольна собственной шуткой – понятной обычно ей одной.

– Ну ты и сука – это же чертово подземелье, – огрызнулась Женева. – Ты посадила меня под замок, чтобы я не наговорила лишнего и не испортила твою маленькую игру. Хреново выглядит, не находишь?

– Ты, как обычно, драматизируешь.

Перл бросила громоздкую сумку на пол.

– Что это? – спросила Женева, подозрительно разглядывая ее. Одному богу известно, что Перл могла в ней притащить.

– Половина, – ответила она. – Половина от всех денег, которые я заработала с папулей и которые получила самостоятельно. И твоя новая личность – скажи спасибо Мерлу. Водительские права, паспорт и страховка.

Женева сползла с койки, присела рядом с сумкой и открыла ее. Она была набита наличными. Сколько Перл выдала ей? Много. Достаточно. Женева открыла лежавший сверху конверт.

Элис Грейс Миллер. Красиво и просто – папуле понравилось бы. С реверансом в сторону ее прошлого «я». Той девочки, которая давно исчезла. Так давно, что Женева едва помнила ее.

– Теперь ты можешь отправиться куда тебе только заблагорассудится, – сказала Перл. – Можешь стать кем угодно. Ты свободна.

Женева подняла глаза на Перл – кем они были друг для друга? Перл однажды назвала их «сестрами по несчастью». Женева была согласна с таким определением. Она искала в себе чувства – но нашла лишь что-то похожее на сдержанную привязанность. Их судьбы скрепил негласный обет. Они многое вместе выстрадали, они знали друг друга – этого уже было достаточно для установления довольно прочной связи. Они хранили множество общих тайн, которые унесли бы с собой в могилу.

– А ты что будешь делать? – поинтересовалась Женева.

– Обо мне не волнуйся, – ответила Перл. – Что-нибудь придумаю.

– В этом я не сомневаюсь.

– Пошли, – скомандовала Перл. – Я подкину тебя. Мы же совсем в глуши.

Погреб вдруг показался ей страшно уютным. Здесь было холодно и темно – зато безопасно и предсказуемо. Из распахнутой Перл двери в подвал проникал яркий солнечный свет – и теснил мрачные тени подземелья. За порогом ее ждал целый мир. Огромный, необъятный. Море возможностей, море путей – но, черт возьми, какая-то ее часть совершенно не хотела выползать из тени.

Она встала, нашла свои туфли, взяла куртку, закинула сумку на плечо и последовала за Перл на улицу. Еще никогда солнечный свет не казался ей таким слепящим. Она прикрыла глаза ладонью. Перл заперла за ними дверь. Разглядеть ее в кустах было почти невозможно.

– В случае чего, – сказала Перл, – возвращайся сюда, в погреб. И напиши мне.

Она кивнула. Но возвращаться сюда она не собиралась. И уж тем более не собиралась писать Перл.

Всего в нескольких шагах от места, где они сейчас стояли, был похоронен папуля и убившая его женщина. Прошло столько лет. Промелькнуло – как пять минут. Найти могилу, невидимую, затерянную, заметенную временем и лесным опадом, она бы не смогла. В отличие от Перл, которая вдруг остановилась, уставившись в землю.