– Я покончила с этой жизнью, папуля, – шепнула она.

На последнем слове ее голос подернулся неуверенностью, боязливой, почти детской. Но на лице застыло выражение неотступной решимости. Она задержалась у могилы на один короткий мир – а потом развернулась и двинулась прочь.

Женева – Элис – села в машину. Они тронулись. В зеркале заднего вида она заметила черные клубы дыма – на том месте, где совсем недавно стоял их дом. Дом, в который папуля привел ее той ночью – целую вечность назад. Дом, в котором она жила вместе с Перл после того, как папули не стало. Дом, который почему-то казался родным.

Она хотела было вскинуться на Перл, спросить, какого черта она натворила.

Но потом поняла – она просто привыкла сжигать дотла.

Ничего иного она придумывать не умела.

Аэропорт. Божественное нигде. Пороговое пространство между здесь и там. Уже не место былого пребывания, еще не пункт назначения. Свобода. Здесь можно было отдышаться, сделать перерыв между разными личностями, зависнуть посреди двух миров.

В руках она сжимала свой последний одноразовый телефон. Она устроилась в зале ожидания подальше от людей и набрала номер. Ответом ей были долгие гудки. Неудивительно – в такую-то рань. Она всегда летала первым рейсом. За окнами темнело предрассветное небо, ожидающие посадки пассажиры выглядели рассеянными и сонными, их концентрации хватало только на смартфоны и кофе. Дрема не одолевала одну только Перл. Она была собранна и бодра.

Из отражения в огромном окне, выходящем на летное поле, на нее смотрела стройная женщина с коротко стриженными медово-золотистыми волосами. На ней были легинсы, водолазка, кожаная куртка и кроссовки – все черное, даже сумки и аксессуары. Она убегала – в последний раз. Поэтому решила сегодня приглушить свою красоту. Легкий, естественный макияж – ни помады, ни духов, только светло-коричневые тени. Скромный наряд, очки, без которых она вполне могла обойтись.

Эмили Перл Миллер. Ее последняя – финальная – личность.

Придется объяснить Бену, что на самом деле ее зовут не Гвинет. Он поймет, почему она старалась себя защитить: с мужчиной, встреченным на просторах Интернета, осторожность не помешает. Повсюду подстерегали мошенники, преступники и просто ублюдки.

Она уже собиралась повесить трубку, когда наконец услышала:

– Хантер Росс.

Голос не показался ей заспанным.

– Это Перл, – представилась она. – Перл Бэр.

Собственное имя звучало удивительно неуместно, странно и коряво – будто она только что его придумала. И все еще оставалось самым правдивым, что она произнесла за многие годы.

В трубке удивленно ахнули. Повисла короткая пауза.

– Привет, Перл, – наконец оправился от неожиданности Хантер. – Я очень долго тебя искал.

– Я знаю, – ответила она. – Спасибо. Наверное.

Он прочистил горло.

– Чем могу помочь?

Она хотела кое-что у него узнать. Кое-чем хотела поделиться. Хантер Росс казался единственным человеком, достойным ее доверия.

– Вам удалось установить его настоящую личность? Чарльза Финча?

– Нет, с этим я так и не справился, – вздохнул он. – Разве он тебе не рассказал?

– Нет, – честно сказала она. – К моменту нашей встречи он успел сменить столько личностей… Я даже не уверена, что он сам помнил, кем был. После его смерти я перерыла все его вещи – но не нашла ни единого подлинного документа.

– Давно он умер?

– Около пяти лет назад. Из-за женщины, которую он надул. То есть попытался надуть. Она выследила его и убила, а потом покончила с собой. – Конечно, часть правды она скрыла – она должна была защитить сестренку.

– Что за женщина? – поинтересовался он. Она задумалась, не поставил ли он звонок на запись.

– Ее звали Бриджит. – Фамилии она не помнила. Ей вдруг стало стыдно: она не помнила имен многих надутых ею людей. Потому что не считала их людьми. Они всегда были для нее бездушными мишенями.

– Ясно, – протянул он. – Где их тела?

Перед мысленным взором снова вспыхнула та ночь. Выкопанная могила. Рыдающая Грейс.

– Что вы сделаете, если я назову вам место?

На мгновение воцарилась тишина. Ей показалось, что он раздумывал, не солгать ли. Но Хантер Росс был честным человеком.

– Позвоню в полицию, – ответил он наконец. – И их выкопают.

Хотела ли она этого? Хотела ли, чтобы их выкопали? Что сделают с останками папули? Забросят в какую-нибудь безымянную братскую могилу?

– Это он убил мою мать? – перешла она к следующему вопросу. – У вас были другие подозреваемые?

Он тяжело вздохнул.

– А сама как думаешь, Перл?

– У нее было много мужчин. Стелла дразнила их, использовала. Она причиняла людям боль – просто так, забавы ради. Любой из них мог взбеситься и напасть на нее. Разве не так поступали мужчины, когда не получали от женщины желаемого? Некоторые мужчины.

– Много. Но они приходили и уходили, – возразил Хантер. – Ни один другой не остался после разрыва. Ни один так страстно не мечтал заполучить тебя.

Она обдумала услышанное. Почувствовала горький привкус правды.

– Он заботился обо мне, – наконец прошептала она. Она не хотела верить, что Стеллу убил папуля. Хотя все действительно указывало на это. – Он никогда не причинял мне вреда. Никогда не… прикасался ко мне.

– Похоже, ты его любила.

– Может, и любила. По-своему.

– А Грейси Стивенсон?

– Ее он тоже любил.

Он снова по-стариковски откашлялся. До нее донесся женский голос:

– Кто это, Хант? В такую рань…

– Ее мать тоже была убита, – мягко, наводяще напомнил Росс.

– Да.

– Я вижу некоторую закономерность. А ты?

Она не ответила. Через пару минут она с ним распрощается и выбросит телефон в урну.

– Где она? Где Грейси – или мне следует называть ее Женевой?

– Она в безопасности, – ответила Перл, надеясь, что не ошиблась. Она была почти уверена, что они никогда больше не увидятся. – Начинает жизнь с чистого листа. Мы завязали. Обе.

– С играми, которые вели?

– Именно.

– Я долго пытался вас связать. Что же вы проворачивали на пару?

– Я бы не сказала, что мы что-то «проворачивали на пару».

– Неужели?

– Она вела свои игры, я – свои. У нас слишком разные подходы.

Правдой это было лишь отчасти. Перл всегда играла роль кукловода, всегда дергала Грейси за ниточки – знала та об этом или нет.