– Почему вы никому ничего не сказали?

– Что вы, я так боялась, что полиция что-нибудь сделает с Оливией. В любом случае меня надо сажать в тюрьму вместе с ней. Я виновата больше, чем она.

Частный сыщик хотел сказать что-то еще, но мимо прошли два санитара с носилками, на которых покоилось нечто бесформенное, покрытое простыней. Лейни вскрикнула.

– Идиоты, обойдите с той стороны! – крикнул санитарам шериф.

– Это… это мертвый человек? – испуганно спросила Оливия не то у Сюзан, не то у своей внучатой племянницы. – Это я виновата, да?

В ужасе она вцепилась в руку Сюзан. На пожилую женщину нельзя было смотреть без жалости.

– Я ничего не помню. Ничего. А где же Альберт? Пожалуйста, скажите мне, где он? Почему он не пришел? Ведь он же обещал…

– Ливи, – сорвалось с губ старика.

Он то ли умолял, то ли плакал.

– Не надо, тетя.

Дебора взяла старуху за руку, но Альберт, прихрамывая, вышел вперед:

– Оставьте ее. Я здесь, Ливи.

Он стащил с белых как снег волос кепку. Лицо его блестело от слез.

Оливия долго смотрела на него. Потом она улыбнулась.

– Долго же ты блуждал по свету.

– Теперь я здесь.

– Да, я вижу.

Она сделала шаг, еще один, еще и наконец опустила руку на его рукав. Он осторожно прикрыл ее ладонь своей.

– Пойдем домой, Ливи, – сказал он. – А они пусть поговорят.

– А как же ваш внук, мистер Ролинс?

Альберт оглянулся на детектива:

– Думаете, я забыл про него? У меня сердце разрывается от горя.

– Эта женщина нуждается в уходе. Ее необходимо официально допросить и показать врачам. В богоугодных заведениях…

– Нет, пожалуйста, оставьте мисс Ливи в покое, – взмолилась Сюзан. – Я именно поэтому скрыла то, что она сделала. Вдали от «Магнолии» она не проживет и недели.

– Значит, она будет жить здесь, – твердо сказал Альберт и погладил Оливию по волосам, таким же белым, как его собственные. – Деньги – не проблема. Если бы все дело было только в деньгах… Я буду платить до конца моих дней.

– Не понимаю, – вскинулся сыщик.

– А я и не прошу вас понимать. Вы не знаете, что едва ли не всему причиной я. Я виноват в… – он запнулся на миг, – …в смерти моего внука не меньше, чем она. – Он посмотрел в испуганные глаза Оливии и очень мягко сказал: – Ливи, идем домой. Там ты отдохнешь.

Лейни смотрела, как они медленно идут прочь: Альбер, прихрамывающий при каждом шаге, бережно поддерживает Оливию в белом платье.

– Нам надо отойти в сторону и поговорить, – произнес Колли, когда трогательная пара скрылась за парадной дверью дома Оливии.

Он взял Лейни за руку и притянул к себе.

Но Лейни думала о другом. Теперь-то она все поняла. А может быть, она и раньше догадывалась, а сейчас отдельные кусочки мозаики встали на свои места? Как бы то ни было, она знала все – теперь, когда она слышала биение его сердца.

Она оттолкнула его и хриплым, незнакомым голосом проговорила:

– Ты? Это был ты.

Колли вздрогнул, но не выпустил ее руку.

– Я пытался тебе сказать.

– Ты просто пришел и…

Тень Уэя вдруг легла между ними.

– Наверное, я пришел не вовремя, – сказал помощник шерифа, – но я обязан кое-что вам разъяснить. Колли, мое внимание привлекла ваша обувь. По цементному пятну на ваших ботинках я догадался, где искать тело. И еще мне стало ясно, что в субботу вечером Престон вовсе не был наверху.

– Уэй, прошу тебя…

– Нет, Лейни, помолчи. Сегодня, пока Тейт разглагольствовал в участке, я внимательно наблюдал за вами, Ролинс. Не знаю, в какой момент меня осенило, но я был ошеломлен, когда понял, что произошло на самом деле. Ваш кузен не поднимался в комнату к Лейни. К тому времени, как она пришла туда, он уже был мертв. Мертв и даже замурован в погребе. Значит, с Лейни был кто-то другой. Причем именно этот другой ступил в непросохший цемент.

– Это был я, – бесцветным голосом отозвался Колли, спокойно глядя в пылающие гневом глаза Уэя Блэкберна.

– Вы негодяй, Ролинс. Я с самого начала должен был учесть, что вы ни одному мужчине не позволили бы приблизиться к Лейни.

– Могли бы и учесть, – невозмутимо согласился Колли.

Он отпустил руку Лейни, и Уэй встал между ними.

– Если бы я мог, то размазал бы вас по стене таким тонким слоем, что никому не удалось бы вас отскоблить, – с вызовом сказал он.

– Прекрати, Уэй! – воскликнула Лейни.

– Лейни, да он…

– Знаю. Но ты ничего с ним не сделаешь. Это мое дело, потому что меня он… Неважно. Это касается только меня, поэтому предоставь действовать мне.

– Ты женщина!

– И этот факт мне известен. Не будь я женщиной, я бы не испытала этого позора. – Щеки Лейни побелели. – Не надо устраивать шумных сцен. За эти дни наши семьи принесли друг другу вполне достаточно вреда. Не будем начинать все сначала.

Уэй отступил на шаг, помолчал, затем сказал:

– Очень советую вам, Ролинс, побыстрее уладить ваши с ней отношения.

– Я это и собирался сделать, – ответил ему Колли. – Что бы она ни решила, я подчинюсь.

Уэй поправил кобуру на поясе, многозначительно взглянул на Лейни и отошел, не сказав больше ни слова.

Едва он скрылся из виду, как Лейни бросилась бежать, повинуясь глупому порыву. Она взлетела на заднее крыльцо, захлопнула за собой дверь кухни и задвинула шпингалет. Конечно, защита ненадежная, взрослый мужчина без труда справится с задвижкой. Остается надеяться, что Колли не станет этого делать.

Забившись в угол, Лейни приготовилась к встрече с неизбежным. Сквозь стеклянную дверь она видела, как Колли поднялся на крыльцо, дернул дверь на себя и тут же опустил руку. Глаза их встретились.

– Клянусь богом, – заговорил Колли так громко, что Лейни услышала его без труда, – я знаю, как плохо я поступил. Я пришел к «Магнолии», чтобы встретить Престона и отправить его прочь в том случае, если он осмелится появиться. Я прятался возле погреба. А потом я увидел тебя, когда ты входила в дом, и… потерял голову. Ты была…

– Замолчи, я не хочу тебя слушать, – прервала его Лейни.

– Хорошо, я буду молчать. Лейни, открой дверь, впусти меня…

Ему внезапно изменил голос. Он припал лицом к стеклу, и она разглядела жесткую линию его скул.