Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 20 мая 1887 г. [667]

В этом письме, консул просит прислать ему номер журнала, где помещена, где помещена статья Артура Кэри, чтобы проанализировать её и понять цель путешествия этого англичанина. Ввёл он коллегу в курс событий и о том, что «В Азиатский департамент я послал недавно краткие сведения о хотанском золоте с рисунками самородков, которые встречаются на здешнем базаре».

Далее Петровский предлагает «идти в Тибет из Индии – по одной из тех дорог, которые указаны в «A Map of trade Routes to Tibet from the lower provinces of Bengal»? [668] О Тибете я напишу Вам, впрочем, поподробнее в следующем письме, когда расспрошу о путях кое-что у знающих туземцев».

Из информации своих источников он с юмором добавил: «На Памир проехали, пробираясь в Канджут, Бонвалои Капюс, ознаменовав себя пока дракой на каком-то пограничном карауле (о чём мне китайцы официально сообщили). На Памир же едет и Грум-Гржимайло, приезжавший в прошлом году в Кашгар, главным образом для покупки ковра какому-то своему высокому покровителю» [669].

Ф.Р. Остен-Сакену. Кашгар. 22 августа 1887 г. [670]

В этом письме Петровский опять полон возмущения о деятельности Грум-Гржимайло и характеризует его как молодого выскочку, пытающегося сделать себе имя не на собственных открытиях, а на критике опытных коллег. «Запас его знаний крайне невелик, умения вести исследования и обращаться с инструментами совсем нет, а самомнения – масса. В разговоре только и слышится: Гумбольдт ошибся, Рихтгофен ошибается, Пржевальский мог бы сделать более, я нашёл, я определил и пр.»

Из этого он делает вывод: «Боюсь я, чтобы новые путешественники, вроде г. Грума, своими неосновательными трудами и легкомысленными мнениями, не дискредитировали все прежние исследования. На это нужно обратить серьёзное внимание. Географическому обществу, подобно обществу Археологическому, следует взять в свои руки и под свой контроль все вообще географические исследования, на чей бы счёт они не производились…и идти навстречу только тем, кто заявил себя на этом поприще учёными трудами».

«За поправку «Программы» очень благодарю Вас, действительно я пропустил эти нужные вопросы. Программу прислали на заключение Розенбаха, который нашёл её отличной, но трудно исполнимой, за отсутствием смышлёных разведчиков [671]. Если это так (а это не так), то никаких разведчиков не нужно, будем довольствоваться, по-прежнему, базарными слухами», – с сарказмом завершает он это письмо.

Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 28 августа 1887 г. [672]

«В Пекине, конечно, дадут Вам широковещательный пропускной лист, но вместе с тем напишут этому мерзавцу (Губернатору Синьдзянской провинции), секретно, делать Вам всякие мерзости. Вам нужен Тибет, следовательно, главная цель должна быть в том, чтобы проникнуть туда как можно быстрей, а поэтому и идти нужно по пути самому ближайшему, т. е., иначе, заготовив, прежде всего, разрешение Пекина, а затем всё, что нужно для путешествия, явиться в Фергану, и через наш Памир, китайский Сарыкол, минуя Кашгар, Янги-Гиссар и даже, Яркенд, очутиться в Хотане и идти далее [673]. Войск китайских здесь почти нет, следовательно, ожидать прямого столкновения невозможно. От такого быстрого марша китайцы будут в смятении, и пока будут испрашивать у Лю Цзиньтана, из Урумчи, наставлений – какие чинить Вам пакости, Вы уже будете далеко; а затем, как всегда, сознав своё бессилие, китайцы успокоятся. Конечно, всем, чем следует, помогу и я.

Здесь то и дело, что «шмыгают» англичане. На днях один за другим, проехали из Внутреннего Китая в Индию двое: Bellor и Young – Husband. Оба были у меня, оба военные; путешествуют «для своего удовольствия», останавливаясь в городах всего по нескольку часов (!). На вид – порядочные олухи и невежды – ровно ничего не знают. Для какой цели посылаются – решительно недоумеваю.

Относительно англичанина Кэри не могу Вам сообщить более того, что сообщил ранее. «Думается мне, что вся цель его путешествия заключается в намерении умалить значение Вашего путешествия, а вместе с тем и нашего, русского, престижа; вот, мол, что сделал русский, то же сделал и англичанин, да и без конвоя [674]. На туземцев он впечатления не произвёл – это верно; сартишек наших я хорошо знаю. «Тюря с казаками» они понимают и знают, что это сила, а «фаренг» [675], без внушительной обстановки, для них прохвост, ушедший с родины, несомненно, потому, что жить ему там было плохо. По Средней Азии нужно путешествовать либо внушительно, либо с товарами; иначе учёный, дивана, нищий, прохвост – здесь одинаков».

Далее он докладывает, что программа вопросов и наставление (на двух языках: тюркском и персидском) политическим разведчикам готовы. Ф.Р. Остен-Сакен нашёл её превосходной, поэтому он предлагает Пржевальскому ознакомиться с ней, а Штабу или Министерству напечатать, для пограничных властей и переводчиков, и агентов при путешественниках она весьма пригодна.

В завершении письма, консул просит держать его в курсе всех событий. «Это мне важно для общего ведения наших дел, ибо по персидской пословице: вакы аз ваку – «il faut remédier à un accident avant qu’ il n’ait lien» (фр.). «Надо предотвращать несчастный случай до того, как он наступит».

Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 21 ноября 1887 г. [676]

Здесь Петровский сообщает Пржевальскому, что он доволен статьёй в либеральном историко-политическом ежемесячном журнале «Новое время», написанной в ответ синологу Георгиевскому. Петровский приводит веские аргументы: «До сих пор наши синологи не показали нам, что Китай на самом деле есть агрегат разнообразных местностей с самой слабой административной связью и без всякого сознания в народе общности интересов». Китай силён для тех, – пишет он, кто читал только учебники или видел Китай в портах, где изолгавшиеся мандарины умеют мастерски втирать очки доверчивым европейцам. Сила Китая – историческое заблуждение. В наш материальный век, памятуя массу, совсем забыли о духе. Никакие пушки, никакие массы людей не принесут пользы войску, если в нём нет нравственной силы, нет духа, нет идеи, которая двигала бы эти массы, и нет внешнего выражения этого сознания – дисциплины. Есть что-либо похожее на это у китайца вообще и у китайского солдата в особенности?

Петровский обращает внимание, что единственный источник, на который так усиленно ссылается синолог, не может быть объективным, в особенности, если из его контекста вырваны удобные для доказательства фразы: «Что такое за авторитет Симон? Пусть прочтёт он книгу хоть Гюкаи Габе, авторитет которых, конечно, побольше симоновских, где Китай является в его истинном свете. Перевод Симона может