способных интересовать Вас, например, результаты поездок Иланиеса, Локгарта и других британских агентов, изучавших в последние годы Бахтистан и западный Тибет.

Соображая вероятную быстроту Ваших переездов, отправляю это письмо на Маргелан в Кашгар. Там, вероятно, Вы и встретите Громбчевского, если только он уже не вернулся в Фергану. Туда же, быть может, адресую я Вам и известия о том, как будет принята Ваша книга здесь.

В Географическом обществе теперь вакансии, в Академии наук тоже заседания почти пусты, но недели через три в последней станет люднее, и тогда я, по возвращении домой, постараюсь завербовать какого-нибудь знакомого академика, чтобы он принял на себя доклад о Вашей книге учёному синклиту.

Я очень жалею, что не знаком лично с Вашими почтенными спутниками, гр. Роборовским и Козловым, но позвольте просить Вас передать им самое искреннее пожелание всяких успехов и новой славы. Ещё раз будьте благополучны и по-прежнему во всем удачны, несмотря на то, что англичане за Вами собираются иметь глаза и глаза. Душевно преданный Вам».

Глава XII

Прибытие в Петербург. Подготовка к пятому, – последнему путешествию

Признательность учёного мира. Организация выставки коллекций. Проект пятого путешествия. Внезапная смерть от болезни

В начале ноября 1886 г. Пржевальский прибыл в Петербург, где для него началась прежняя суетливая жизнь среди непрекращающихся оваций и торжеств. 2 декабря Пржевальский окончил обработку собранного материала и подарил музею Академии Наук свою орнитологическую коллекцию, а уже 29 декабря его пригласили на годовое торжественное собрание членов Академии Наук [682]. На собрании секретарь Академии К. С. Веселовский произнёс блестящую речь:

«Пржевальскому приходилось преодолевать такие опасные преграды как невежество, подозрительность и враждебность туземцев, а невежество есть также сила и даже очень большая, часто неодолимая. Были минуты и не раз, когда при столкновении с этою силой, одна смелость путешественника спасала его от верной смерти, и я уверен, что, богатырски отстаивая себя в этих случаях, он не столько думал о спасении себя самого, сколько о сохранности тех научных сокровищ, которых он был в то время носителем».

Речь произвела на Николая Михайловича необыкновенно сильное впечатление, и он долгое время после этого находился в крайне возбуждённом состоянии.

«Вот прекрасный некролог для меня и готов, – повторял он, – теперь знаю, что скажут после моей смерти».

В начале января 1887 года в Петербурге Николай Михайлович получил известие об избрании его почётным членом Франкфуртского и Голландского географических обществ. Между тем готовилось новое торжество – выставка всех его зоологических коллекций, организация которой, потребовало массу времени, так что открытие её состоялось только 2 февраля 1887 г. На открытии, выставку посетил император Александр III с супругой, наследник цесаревич Николай, Великие князья Георгий и Владимир Александровичи.

4-го марта Николай Михайлович уехал к себе в Слободу и c 9 числа засел за описание путешествия. С этого времени он работал очень кропотливо, а в промежутках между делом, занимался хозяйством, устройством усадьбы и постройкой дома.

Летом 1887 года дом был уже окончен в черновом варианте, и Николай Михайлович не щадил денег для создания обстановки по своему вкусу. На участке в саду был выстроен маленький домик, состоявший из трёх небольших комнат, где Николай Михайлович работал и проводил большую часть времени, и нередко и по целым дням не выходил из этого помещения.

Описание четвёртого путешествия было ещё не завершено, а Пржевальский уже мечтал о новых странствиях и с тоской видел, что «блаженная минута» может наступить лишь по окончании работы, которую он потому и торопился довести до конца. При этом он говорил своим друзьям, «что он только телом в Европе, а духом постоянно витает в Азии».

«Как вы думаете», – спрашивал он Н.Ф.Петровского в письме 8 апреля 1887 г. – можно ли без приключений пройти через Кашгар, Яркенд, в Хотан и Лоб-нор, а оттуда в Тибет, отрядом человек в тридцать? По-моему, китайцы нарочно вызовут столкновение, чтобы затормозить путь в Тибет. Положим, 30 молодцов достаточно, чтобы разнести несколько тысяч китайцев, но цель то путешествия – посещение Тибета – не будет достигнута. А в Лхассу дойти можно, только, конечно, силою, для этого именно нужно человек 30 отчаянных. Думаю, – писал Николай Михайлович в ноябре И.Фатееву, – ещё раз сходить в Тибет, посмотреть теперь Далай-ламу. Нужно 20–30 стрелков и головою ручаюсь, что буду в Лхассе» [683].

В начале марта 1887 г. Николай Михайлович приехал в Петербург и представил в совете Географического общества проект пятого своего путешествия в Центральную Азию, на этот раз исключительно в Тибет. Путешествие он планировал провести за два года и исходным пунктом экспедиции избрал г. Каракол в Семиреченской области. Отсюда Николай Михайлович предполагал выступить осенью 1888 г. и двинуться через Тянь-шань на Аксу и Хотан, далее через Кэрию в Черчен и Гас, где рассчитывал арендовать склад под охраной 7–8 казаков. Весну и лето 1888 г. он предполагал посвятить исследованию северо – западного Тибета к югу и юго-западу от Гаса. После этого, по его проекту, собравшись снова в Гасе, отдохнув и переснарядившись, экспедиция раннею весною двигается прямо к Лхассе.

«Если нас примут радушно, – писал он – то пойдём исследовать восточную тибетскую провинцию Кам. Если же встретим в Лхассе недружелюбие, то придётся возвратиться отсюда тем или другим путём в Цайдам, куда в течение зимы 1889 – 90 гг. перейдёт из Гаса и наш склад. Весна и лето 1890 г. будут тогда посвящены, смотря по обстоятельствам: или исследованиям в северо-восточном Тибете, или в Тибете западном, по направлении к Ладаку. Поздней осенью того же 1890 г. путешествие, вероятно, закончится».

Набросав план новой экспедиции, он рассчитал вероятную стоимость путешествия. Для чего полагалось иметь в составе отряда: двух офицеров– помощников, двух переводчиков (одного для тюркского, другого для монгольского языков) двух препараторов, 15 солдат и 7 казаков [684]. Для создания большей мобильности экспедиции перелагалось увеличить число баз хранения реквизитов. Увеличение численности отряда он мотивировал необходимостью оставлять охрану при созданных складах, для гарантии безопасности при движении в разбойничьих местностях и наконец, чтобы иметь возможность не особенно церемониться с противниками посещения отрядом Лхассы. Стоимость экспедиции по его подсчётам вылилась в круглую сумму 48520 рублей, не учитывая получаемого по службе содержания её участников.

Предоставив проект в Географическое общество, Николай Михайлович одновременно подал докладную записку военному министру, генерал-адъютанту П. С. Ванновскому, и просил ходатайствовать высочайшее разрешение на командирование его в Тибет на два года.

Военный министр передал ходатайство Пржевальского императору, и 15 апреля 1888 года сразу же