Обращая внимание на предстоящее путешествие, он указывает путешественнику, что «путь на Памир вовсе не так труден, как Вы думаете: в летнее время там большое стечение кочевников. В Хами давно уже нет тех китайцев, которых Вы видели, да Хами перестал быть резиденцией губернатора, который живёт теперь в Урумчи, управляя Синьцзянской провинцией (Кашгария, Или, Тарбагатай и часть Ганьсу). Губернатор этот – Лю Чжаошай (Лю Цзиньтан, иначе называемый) – величайший ненавистник русских. Под него я уже подвёл мины, и, может быть, с помощью миссии, мне удастся его сплавить. – В Хами и Баркуле войск теперь не много; все они в Урумчи, но, сравнительно с Кашгарией, где теперь не наберётся и 5 тысяч, войск в той местности довольно – тысяч до 30-ти. Неудовольствие в войсках по случаю задержек жалованья большое; то и дело вспыхивают мелкие бунтики».

Касаемо своей разведывательной инструкции, Н.Ф. Петровский советует, после её издания, не только взять себе печатный её экземпляр, а заставить переписать её на персидский и тюркский языки, чтобы потом обучить имеемых переводчиков и разведчиков.

Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 15 февраля 1888 г. [677]

В этом письме Петровский дал своему коллеге разведчику деловые советы по планированию маршрутов и получении паспорта. Он так же, оказал ему помощь в поисках, остро необходимых экспедиции, переводчиках, сообщая ему, что

«в г. Верном есть два бывших урядника, обученные китайскому и маньчжурскому языкам Бахирев и Шебалин, – порядочные люди, знающие и по-киргизски. По-монгольски они не знают, – чтобы их имели ввиду. За монгольским переводчиком я советовал бы Вам обратиться к Шишмарёву в Ургу. Сам он монгол (Дед Шишмарёва, по национальности был монгол, – женат на русской казачке. Прим. автора). Мне кажется, что маньчжурского языка Вам совсем не нужно: все здешние мандарины – китайцы и по-маньчжурски не знают».

Давая совет по приобретению верблюдов, Петровский сообщает о дороговизне верблюдов в Кашгарии, поэтому советует заняться покупкой их в Аулие-Ата, Чимкенте, Ташкенте, где они дешевле и перегнать за Тянь-Шань.

Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 9 сентября 1888 г. [678]

Используя своё влиянием в «закулисных кругах» для отстранения от дел «неудобных экспедиции чиновников», Петровский с радостью докладывает: «Полагаю, что путешествовать Вам будет полегче прежнего. Вообще, постараюсь подготовить для Вас всё, что будет в моей возможности, и, может быть, если Вы сами не завернёте в Кашгар, – выеду повидаться с Вами на пересёк Вашего пути (к Маралбаши?)», – (расстояние от Кашгара до этого населённого пункта около 300 км. Прим. моё). В Караколе теперь отличный, распорядительный уездный начальник – Игумнов. Значит, тут Вам будет некая помощь.

Далее он сообщает Пржевальскому, что намеревался помочь афганскому восстанию, чтобы направить его результаты в полезное для России русло. В то время афганские религиозные лидеры племён находились в оппозиции к центральной власти. Одним из вождей протекавшего гильзайского восстания на территории Афганистана был мулла Абдул Карим [679]. По всей видимости, Петровский и имел его ввиду.

Но «Главный штаб и (кажется) Государь тоже изъявил согласие, но Розенбах оказался против» – сожалел консул. – Если это так, то, вероятно, он будет с Вами о том беседовать, продолжал он. Уверьте его, что ему, военному человеку, не следует говорить такие глупости: к афганскому вопросу нам нельзя относиться безучастно и представлять его решать Англии без нашего участия. Это – не понимать всей нашей политики в Средней Азии», – делает он вывод.

Н.М. Пржевальскому. Кашгар. 15 сентября 1888 г. [680]

В этом письме Петровский сообщает, что паспорта для участников экспедиции, которые должны прислать ему из Цзунлиямыня [681], – до сих пор не получил. Как получит, то сразу же сообщит Пржевальскому в Каракол.

Чтобы облегчить миссию Пржевальского в Лхасе, консул разыскал у себя католического миссионера, пастора Гейнрикса, который утверждал, что в Тибете в то время находились его знакомые коллеги. Поэтому, возникла мысль: составить документ, предназначенный для придания дополнительного веса начальнику экспедиции. Документ, адресованный миссионерам в Тибете, мог быть оформлен в виде рекомендательного письма к ним, где уведомлялось о том, что генерал Российской империи, от лица своего правительства, имеет намерение встретиться и обсудить некоторые вопросы с просьбой о помощи их в организации визита к Далай Ламе. Единственно в чём сомневался Петровский, так это в «преувеличении Гейнриксом его возможностей и связей». Судя по трудностям того времени проникновения европейцев в Лхассу, Петровскому можно верить.

В последних строчках письма, которые связывали Николая Фёдоровича с путешественникомПржевальским, прослеживается всё та же забота об успехе общего дела, которому служили эти два человека-государственника, и искреннем желании с живого общения, несмотря на расстояния и природные преграды: «Из Каракола Вы дайте мне (и не раз) о себе весть», – просил он. «Искренно преданный, Н. Петровский».

Это было последнее письмо, адресованное Н.М.Пржевальскому накануне ухода из жизни великого путешественника. Чуть больше чем через месяц его не станет.

Хотелось бы упомянуть о переписке Николая Михайловича с ещё одним военным разведчиком ГШ генералом М.И.Венюковым, который вынужденно покинул свою Родину, и честно служил ей за рубежом. Оттуда Михаил Иванович постоянно поддерживал связь с Пржевальским и, как сегодня говорят, старался быть «агентом влияния» России за рубежом.

19 (31) августа 1888 г. перед отъездом из Парижа на Пиренейский перешеек М. И. Венюков писал: «Глубокоуважаемый Николай Михайлович, Ваше письмо от 15 (27) застало меня с чемоданом в руках, укладывающимся на прогулку в Пиренеях. И так мы на днях будем приблизительно под одинаковыми широтами 42–43°. Нужно ли говорить, что умственно я буду все время смотреть прямо на восток и желать Вам всякого успеха в Вашем благом начинании? Замечу, что я здесь буду не один; г. Дютрель-де Рэнс, (французский географ и путешественник, погибший в Тибете в 1894 году, – прим. автора), один из серьёзнейших географов Франции, будет также следить внимательно за известиями, русскими и английскими, о Ваших перемещениях в Тибет, который он настойчиво изучает. Он просит меня обратить Ваше внимание на дорогу, которою некогда ходили калмыки в Лхассу, через Хотан, но я думаю, что Вы и без него этим интересуетесь.

Далее он информирует Пржевальского, что «как только здесь получится карта путешествия Юнгкус-байда из Яркента в Индию через Мустаг, то я вышлю ее в Кашгар, г. Громбчевскому, которому обязан и который, вероятно, не откажет сообщить ее Вам для просмотра. Может быть, там найдётся что-нибудь интересное и для Вас.

Очень жаль, что англичане запретили продажу 1-го издания карты Уокера; (вероятно, ввиду интереса для разведки конкурентов. Прим моё) – там, вероятно немало вещей,