Ага, значит, не мне одной приходится отвлекаться.

И в этот момент мне приходит в голову мысль — столь же замечательная, сколь и ужасная.

Я ведь все равно умру. Это неизбежно, даже без всяких «практически». Но, быть может, у меня получится сделать нечто большее, чем предоставить «Веруксу» подходящую историю. И даже неподходящую.

Набираю в легкие воздух и ору:

— Я здесь!

Рид нетвердо входит в зал, натыкаясь на все подряд. Под ногами у него хлюпает кровь.

Донован смотрит на меня как на сумасшедшую. А что, сам же меня такой и называл. Он касается ком-импланта и произносит:

— Монтгомери, ожидаемое время прибытия?

Ах да, бедного Макса только и может защитить, что единственный командир-безопасник — явно не в лучшей форме и затерявшийся в недрах огромного лайнера. Да еще занятый переноской MAW.

Воспользовавшись его отвлечением, я дотягиваюсь до конца страховочного троса и пристегиваю его карабин к одной из подвесок на поясе своего скафандра. Мне остается только уповать, что эта штуковина столь же надежна, как и упрочненные подвески на скафандрах ЛИНА, служащие именно этой цели. Хм, ладно, не совсем этой.

Макс с подозрением смотрит на меня.

— Ты что затеяла?

И в этот момент из-за ЛИНА показывается Рид. Донован в буквальном смысле содрогается от его вида. Мне же разглядывать Дэрроу некогда, поскольку приходится следить за Максом и мостом.

— Это твоих рук дело! — вопит младший следователь предположительно мне, однако его внимание быстро переключается на старшего коллегу. — Хотел моей смерти, Донован? — спрашивает он скорее обиженно, чем рассерженно. В следующую секунду, однако, в его голосе вновь звучит презрение. — Всего лишь потому, что не выдерживал конкуренции. Ничего, я тебе покажу, где раки зимуют! Когда мы вернемся, и мой отец…

Не успеваю я и глазом моргнуть, как Макс стреляет.

От раскатов выстрелов я вся цепенею. Со столь близкого расстояния грохот просто оглушает, и когда оружие смолкает, у меня какое-то время звенит в ушах.

Рид не отшатывается, не оседает, схватившись за рану, как я видела в фильмах. Просто ломается пополам и падает на пол, словно внезапно лишившись опоры. Скорее всего, именно в этом причина и заключается.

Я смотрю в ужасе, в горле застревает крик.

Тем не менее глухой стук падения тела выводит меня из паралича. Макс подходит к своей жертве, словно бы желая убедиться в ее смерти. Сейчас ему определенно не до меня.

Делаю один болезненный вздох, затем второй. Поднимаю пистолет над головой Донована и нажимаю на спусковой крючок. От отдачи оружие подпрыгивает в руке, раз, другой. Пули врезаются в шлюзовой мост.

Какое-то ужасное мгновение ничего не происходит.

Макс машинально пригибается, но быстро понимает, что я промахнулась.

Если бы целилась в него.

Он довольно ухмыляется.

— Я же говорил…

Уплотнитель раскалывается и рушится кусками на стыковой порог «Авроры» и выдвижного моста. Откуда-то раздается частое пиканье тревоги, предупреждающее об аварии.

Донован оглядывается на мост и непонимающе хмурится. Но затем до него доходит, и он снова поворачивается ко мне — глаза округлившиеся, рот раскрыт от паники и ярости.

Однако уже слишком поздно.

Еще один кусок затвердевшего пенного уплотнителя отваливается на пол — и оказывается той самой метафорической последней каплей. Цельность конструкции бесповоротно нарушена.

Остальное довершает космический вакуум. Воздух в отсеке начинает вырываться наружу.

За какую-то долю секунды мост изгибается, и его, словно соломинку, смятую гигантским капризным ребенком, отбрасывает от «Авроры». Лавинная декомпрессия.

Макс, находящийся прямо у проема отсека, теперь открытого и незащищенного, исчезает в тот же миг. Я лишь успеваю заметить изумленное выражение его лица.

В глубине моей души зарождается скорбь по человеку, за которого я его некогда держала. Вот только человека этого никогда и не существовало, так что чувство немедленно угасает. У меня не оставалось выбора.

Пускай мне и не удастся привлечь «Верукс» к ответственности за их действия — двадцатилетней давности и нынешние, — но никто не вынесет с лайнера этот дьявольский прибор.

33

Чудовищным потоком хлещущего наружу воздуха меня отрывает от пола и подкидывает до уровня лебедки. Однако дальше не уносит. Карабин троса пугающе оттягивает материал скафандра, но все составляющие страховочной системы держат. Пока.

Грузовой отсек стремительно опустошается. Мимо проносятся тела, контейнеры — я узнаю даже обломки рояля.

В это время снаружи «Арес» стремительно отходит в сторону, оставляя после себя пустынный космос. Боюсь даже представить, как у них там сейчас заходятся сирены. И если вырванным мостом кораблю не пробило корпус, им повезло. Впрочем, проектировщики должны были предусмотреть подобный инцидент. Откуда мне знать. В любом случае рисковать они не желают.

И вот «Арес» разворачивается, следует яркая вспышка, и корабль уносится прочь.

Однако ураган в отсеке продолжает бушевать. Хотя пора бы уже и прекратиться, разве нет? Зал огромный, но не настолько же…

И тут до меня доходит. Шлюз.

Шлюзовая камера на экипажную палубу лайнера по-прежнему открыта.

— Охренеть.

Поток не стихнет, пока не выровняется давление. Пока весь воздух с корабля не улетучится в космос.

Что ж, катаклизм продлится гораздо дольше, нежели я ожидала. Но пока страховка держит, со мной все будет в порядке…

И внезапно я ощущаю, как смещаюсь к открытому проему. Всего на несколько сантиметров, а потом еще немного.

По-видимому, начинает поддаваться подвеска на скафандре. Материал все-таки недостаточно прочный.

Я отбрасываю пистолет и неистово хватаюсь за подвеску с пристегнутым карабином, как будто в моих силах остановить разрушение крепления.

Однако материя как будто целая, никакого разрыва не видать.

И снова меня дергает вперед, но на этот раз сквозь рев потока отчетливо различается металлический скрежет.

Меня охватывает нехорошее предчувствие.

Я оглядываюсь назад, чтобы проверить догадку. Задняя часть ЛИНА сейчас наклонена к проему грузового отсека больше, чем некоторое время назад.

По прибытии на «Аврору» мы не нашли стыковочные зажимы. Строго говоря, даже не пытались отыскать их, поскольку не видели в этом необходимости — ведь мы рассчитывали вскорости покинуть лайнер.

Что означает, что ЛИНА просто стоит на палубе грузового отсека. Удерживаемая только магнитами. Пока.

А через минуту-другую, увы, мой корабль выкинет в открытый космос — и меня вместе с ним.

Если повезет.

Если нет, может расплющить между ЛИНА и стеной — пока сложно предугадать, куда корабль сместится в потоке воздуха и куда меня закинет на коротком страховочном тросе.

Я пытаюсь отстегнуться, однако трос столь натянут, что мне даже не высвободить карабин.

Я в полной жопе.

Пытаюсь подобраться по страховочному тросу к лебедке, чтобы выбрать дополнительную