тебе не положено жениться по какому-нибудь их циркуляру? Не? Или, может, ты тайный член масонской ложи? Тоже нет?

– Может быть… – рассмеялся он.

– Нет, право, сколько я тебя помню, ты всякий раз рассказывал мне одно и то же. Кто же мешал тебе-то жениться? Ведь за тобой бегали кучи милых поклонниц. И даже сейчас, я чаю, ты не остаешься без женского внимания.

– Не жалуюсь, Георгий. Но, видимо, не женился я всё-таки потому, что не встретил ту самую, единственную женщину, с которой я хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь.

– Уж, больно ты переборчив, дорогой наш дядюшка Николя.

– Пошутили и хватит, Георгий. Я лишь попытался хоть как-то оправдать столь пристальное своё внимание к твоей персоне, дорогой мой племянник.

– Ну, это для меня не новость, – я рассмеялся, откинувшись спиной на кресло. – Я не удивлюсь даже, если узнаю, что ты вновь приставил ко мне своих шпионов.

– Георгий, довольно политесов. К чему они нам? Мы с тобой – самые близкие люди. Поверь, но мне хватило тогда той самой беды, которая стряслась с тобою в Москве в 1901 году. И я не желал бы повторения подобных инцидентов. Твоего странного помешательства из-за женщин и наркотиков.

– Вот даже как, – нахмурился я. – Всё припомнил?

– Еще в мае я заметил, что с твоего счёта исчезают деньги. Много денег. Довольно приличные суммы. Тогда я осторожно, посредством переписки, попытался разузнать у одного из твоих приказчиков, чьи счета ты оплачивал в те дни?

– Узнал?

– Узнал, но мало. Ты не ругай никого из своих служащих. Все сведения я выбивал с большим трудом. Для этого мне пришлось нанять двух фискальных сыщиков. И они доложили мне о том, что астрономические суммы шли на оплату счетов из дамских магазинов и аукционов с мехами и драгоценностями. И тут мне стало понятно, что дело не обошлось без женщины. Так, Георгий?

– Видимо, – зло отвечал я, отвернувшись в сторону танцпола. Я бесстрастно рассматривал одну довольно странную и неуклюжую пару, исполняющую визгливое танго. Меня снова стало мутить.

– Так… И знаешь, мне пришлось, пойти в своём дознании и дальше. Я нанял других людей, которые незаметно проследили за тобой. Прости, Георгий, но так было надо.

– Дядя, я знаю, что многим обязан тебе. Не только своим финансовым благополучием. Но и, пожалуй, самой жизнью. Всё так! Но тебе не приходило в голову, что ты слишком увлекся моим воспитанием? В эти минуты я вдвойне сожалею о том, что у тебя нет собственных детей. Возможно, что при наличии оных, ты отвёл бы свое драгоценное внимание от моей скромной персоны и ослабил бы свою волчью хватку.

– Георгий, послушай…

– Нет, это ты меня послушай. Тебе ни разу не приходило в голову, что мне давно уже не двадцать, и что я давно уже вырос? Что я и сам взрослый дяденька и не нуждаюсь в твоей опеке. Мои собственные финансовые дела идут тоже весьма неплохо, и я могу себе позволить все те траты, которые совершил, будучи в твёрдой памяти и рассудке.

– Георгий, да, пойми ты, мне ничего для тебя не жалко. Мне лишь всякий раз бывает тревожно, когда у тебя в жизни что-то идёт не так. Я просто чувствую это.

– Тебе нечего более чувствовать?

– Не дерзи мне, Жора. Я забыл спросить, как Сашенька? Здорова ли? И не отразились ли на ней твои новые адюльтеры?

– Чувствует она себя хорошо. Сегодня утром она подала на развод.

– Что? Что ты такое говоришь? Георгий, как ты можешь об этом так спокойно говорить?

– А что мне остается делать? Actio in factum. Она подала на развод.

– Я так и знал… – дядя ударил кулаком по столу. – Георгий, мои люди проследили за тобой. Я знаю, кем ты увлекся. Хотя об этой даме ходят весьма противоречивее слухи, и прошлое её не безупречно. Скажу даже больше – её прошлое это сплошная череда белых пятен, скандалов и гнусных статеек в печати. Я не нашел никаких сведений о дате и месте её рождения. Всё слишком путано… Но, более всего меня интересует вот что – почему снова рыжая женщина? Георгий, у тебя что, рыжий цвет волос – это какой-то безумный фетиш? Почему снова рыжая?

– Разве ты поверишь, если я скажу тебе, что это и есть та самая женщина, которую я полюбил еще двадцать лет назад…

– Вздор и твоё больное воображение. Она не может быть той же самой женщиной. Той должно быть под сорок. А эта девица совсем молодая. Я видел её фото. И я понимаю тебя, она очень недурна собой. И всё-таки… Георгий, ты не можешь променять свою семью, детей и репутацию в обществе на эту странную девку.

– Я и сам раньше так думал.

– Вот что, мой милый племянничек, мы не станем пороть с тобою горячку. Я берусь поговорить с Александрой об отзыве иска о разводе. Твоя же задача будет состоять в том, чтобы вымолить у жены прощение. Наверное, вам стоит куда-нибудь съездить вместе. Езжайте в Рим или к родителям. Побудьте только вдвоём, и вся дурь выйдет из твоей головы.

– Если бы всё было так просто… – я даже рассмеялся в ответ на его бодрую тираду.

– А что же сложного? Уж не думаешь ли ты и вправду разводиться? А с твоей рыжеволосой пассией я встречусь сам, благо, что теперь мне известен её адрес. Я поговорю с ней и дам ей хороших отступных. Я готов дать ей даже миллион, только чтобы она оставила тебя в покое. А потом мы вместе всё уладим, пока эта история не стала поводом для многочисленных сплетен в свете.

– В свете? Да, плевать мне на ваш свет! Не тешь себя, дядя, пустыми иллюзиями – ничего уже нельзя изменить. Развод с Александрой состоится.

– Да, почему же?!

– Потому, что я люблю другую женщину.

– Вздор! Ты несёшь вздор. Все «любови» преходящи, а семья это самое постоянное. Не сошел же ты с ума, чтобы разрушить всю собственную жизнь.

– Я разрушил её тогда, когда позволил тебе женить себя на нелюбимой женщине.

– Замолчи. Я не желаю тебя слушать. У тебя вновь началось обострение твоей паранойи!

– Может быть. И пусть я буду для всех вас сумасшедшим. Пусть. Зато я буду счастливым. И еще – не смей разговаривать с Настей. Я запрещаю тебе встречаться с ней. Она тоже любит меня и не возьмет у тебя никаких денег. Ты понял? Не смей!

В ответ он швырнул мне в лицо салфетку и потребовал счёт у