Она начала медленно спускаться по светящимся в тем ноте мраморным ступеням широкой лестницы, постепенно увеличивая размеры музыкального покрывала, защищавшего Патриарха, и вскоре остановилась на последней ступеньке. У нее за спиной дряхлый священник дрожащим голосом произносил слова торжественной молитвы, последней в своей жизни церемонии, приветствующей наступление нового года.

Незнакомец в черном плаще и рогатом шлеме нетерпеливо взмахнул рукой, и воин, с которым она делила тяготы пути, которому доверяла, рядом с которым сражалась и спала, бросился в атаку, и Рапсодия увидела в его глазах страстное желание убивать.

За несколько секунд до столкновения на душу Рапсодии снизошел мир. Природа наградила ее способностью вести себя расчетливо и холодно в самых сложных ситуациях, и этот дар, отточенный уроками с великой воительницей и усиленный волшебным мечом, позволил ей почувствовать, как время на миг остановилось, а базилику вдруг залил ослепительный свет. Она была готова действовать. Сделав глубокий вдох, она сосредоточилась на мелодических вибрациях защитного круга и одновременно на наступающем противнике, неожиданно превратившемся в математическую единицу, с которой необходимо было произвести очень точную и безошибочную операцию. Она больше не рассматривала его как знакомого человека, перед ней стоял враг, и каждая клеточка ее существа и меча стремилась его уничтожить.

— Тебе не пройти мимо меня, — сказала она с уверенностью Дающей Имя.

За секунду до того, как он нанес свой первый удар, Рапсодия увидела его лицо, искаженное ненавистью и яростью. Глаза, так часто снившиеся ей по ночам, горели безумным огнем, зрачки превратились в крошечные точки ослепительного синего пламени, вертикальные разрезы исчезли. Рапсодия прикинула, что он сильнее и массивнее ее раза в два, однако она имела преимущество в скорости и мастерстве, хотя и не представляла себе возможностей его оружия. Кроме того, она была совершенно спокойна, а его охватила ярость, и Рапсодия не знала, кому на руку сыграет его исступленное состояние.

Она уже видела его на поле боя, но никогда таким. Он двигался с ловкостью и изяществом дикого зверя, а наводящий ужас рык, вылетавший из его горла, не имел никакого отношения к звукам, которые издает человек. Прошло всего одно короткое мгновение, и он оказался рядом с ней, легко вращая своим мечом.

Рапсодия стояла, не шевелясь и дожидаясь подходящего мгновения, чтобы поднять свой меч и совместить его ослепительную вспышку с возникновением у нее над головой музыкального купола. Когда острие его меча устремилось к ее сердцу, она услышала то, о чем ей говорила Элендра, — шепот ветра, означающий, что она принята в ряды братства Кузенов, поскольку взяла на себя роль защитницы.

Не проронив ни звука, со скоростью, рожденной опытом, она взмахнула Звездным Горном и замерла, готовая отразить удар неприятеля. Меч в ее руках сверкал яростным огнем, усиленным гармоничной мелодией, парящей у нее над головой.

Звон оружия прозвучал в тишине храма точно зов серебряного рожка. Ее меч ударил в черное оружие, громоподобный звук набрал силу и, подхваченный колоколами базилики, взмыл в небо, а уже в следующее мгновение на летел на Шпиль и пронесся над землей, заставив ее содрогнуться.

Рапсодия воспользовалась массивностью своего противника и направила его удар в пол. Ей удалось располосовать ему бок, и Звездный Горн вспыхнул ослепительным пламенем, обжигая врага. Она быстро вернулась на свое место у подножия лестницы, ведущей к Патриарху, полагая, что неприятель должен упасть. Но он остался на ногах и, не обращая никакого внимания на рану, снова бросился в атаку. Рапсодия снова блокировала удар, но на сей раз попыталась поразить его глаза. Она почувствовала, как Звездный Горн нанес ему еще одно ранение, но враг наступал, стремясь добраться до нее своим мечом, а другой рукой прикрывая лицо.

Рапсодия метнулась в сторону и быстро повернулась в надежде найти у противника слабое место, но он оказался слишком близко. Она вцепилась в Звездный Горн двумя руками и отрубила большой палец руки, держащей черный меч. Оружие со звоном упало на пол, и Рапсодия попыталась столкнуть неприятеля с лестницы. Поднявшись на две ступеньки, она посмотрела на поле боя.

— Тебе… не… пройти… мимо… меня, — повторила она, пытаясь отдышаться.

Рапсодия почувствовала, как обоих незваных гостей охватил гнев, который набирал силу, пульсируя, словно темно-красное пламя, испещренное черными пятнами звериной злобы. Человек, скрывавшийся в тени арки, казалось, пришел в ярость из-за того, что их поединок перестал быть тайной; он постоянно вертел головой, прислушиваясь к звону колоколов и крикам горожан, разорвавшим безмолвие ночи.

Рапсодия видела, что гнев ее противника направлен не только на нее. В его глазах застыло удивление, словно он понял, насколько недооценил ее возможности. Такого просто не могло быть — Эши провел рядом с ней достаточно времени, неоднократно сражался бок о бок и прекрасно знал все ее сильные и слабые стороны. Кроме того, ему было известно, что она брала уроки у Элендры. Впрочем, смущение быстро уступило место ненависти, и, взвившись в воздух с поразительной грацией, противник вновь бросился на нее. Ему удалось сбить ее с ног и прижать к земле собственным телом.

Лишившись своего оружия, он понял, что единственный путь к спасению — это воспользоваться преимуществом в физической силе. Здоровой рукой он прижал голову Рапсодии к мраморной ступеньке, ответный удар мечом не нашел цели, зато ей удалось другой рукой разбить ему лицо. Тут же брызнула жидкость, не имеющая ничего общего с кровью и больше похожая на щелок, от которой у нее начали слезиться глаза. Касаясь ее кожи, жидкость шипела, и на Рапсодию накатили волны почти невыносимой боли.

Противник вцепился в нее мертвой хваткой, и они вместе скатились вниз по ступеням. Рука в перчатке обхватила ее горло и начала с силой давить, Рапсодия задохнулась, и на мгновение мир вокруг потемнел. Изловчившись, он немного приподнялся и придавил коленом распростертую на полу Рапсодию, продолжая изо всех сил сдавливать ее шею. Но он тоже задыхался; кровь заполнила одну глазницу и текла из носа, лицо исказила гримаса злобной ярости.

Рапсодия не могла пошевелиться, чувствуя, как тело наполняет страшная боль, она задыхалась от невыразимой вони, окутавшей все вокруг ядовитыми парами. Казалось, ее испускает кровь мерзкого существа, с которым она сражалась. Она не пыталась вырваться, лишь медленно, почти незаметно подняла руки над головой. Ее грудь и живот остались без защиты, но их прикрывала кольчуга из чешуи дракона. Враг сильнее сжал руку на горле Рапсодии и уселся на нее верхом, но так, чтобы она не могла дотянуться коленом до одного из самых уязвимых его мест.

— Какая жалость, — проговорил он, подпрыгивая у нее на животе. — Я столько времени мечтал о том, чтобы ты оказалась в таком положении, но думаю, что мы получили бы гораздо больше удовольствия, если бы мой первоначальный план сработал. — Он с трудом произносил слова и ни как не мог отдышаться. — Впрочем, не важно, думаю, я за беру с собой твое тело и как следует с ним наиграюсь. Пожалуй, так будет даже лучше, чем с живой, по крайней мере болтать не сможешь. Как же я мечтал тебя изнасиловать, чтобы твои крики услаждали мой слух. Ну, ладно.