Высокий и худой, с костлявым лицом, он чуть-чуть прихрамывал и был как раз таким, каким истинно британский офицер быть не должен.

Когда Мальколм прибыл в Палестину, он сочувствовал арабам — среди английских офицеров это было модно. Но симпатии длились недолго. Прошло некоторое время, и майор стал истовым сионистом.

Как и большинство христиан, поддерживающих сионизм, он превосходил решительностью и фанатизмом самих евреев. Каждую свободную минуту Мальколм проводил за чтением Библии на иврите, которому выучился сам, и пришел к выводу, что в планы Бога входило воскрешение евреев как нации. Он тщательно изучал библейские военные походы, тактику Иисуса Навина, Давида и в особенности Гедеона. Наконец майор уверовал в то, что само Провидение направило его в Палестину. Господь избрал его, П. П. Мальколма, для того, чтобы он повел детей Израилевых к их благородной цели.

Мальколм изъездил всю Палестину в ветхом драндулете, который купил по случаю, а места, где не было дорог, прошагал, как цапля, на своих длинных ногах; побывал на полях всех библейских битв, пытаясь реконструировать происходившие там события. Евреи и арабы изумленно глазели на это странное существо, которое плелось вдоль проселочных дорог и во все горло распевало псалмы, ничего не замечая вокруг.

Непонятно было, почему англичане терпят в рядах вооруженных сил такого олуха. Но генерал Чарльз, командующий британскими войсками в Палестине, считал Мальколма особым талантом, которому позволительно опрокидывать общепринятые нормы. Мальколм высмеивал британские боевые уставы, зло издевался над их тактикой и считал половину расходов на армию напрасным разбазариванием средств. Никому не удавалось одолеть его в споре.

Однажды вечером в окрестностях Яд-Эля в машине майора лопнули сразу две шины. Он вылез из машины и поплелся, прихрамывая, в село. Не успел он подойти к границе села, как перед ним выросли часовые. Он улыбнулся и махнул рукой.

— Молодцы, ребята! А теперь будьте добры отвести меня к Бараку Бен Канаану.

Вскоре Мальколм шагал взад-вперед по гостиной Барака. Битый час он читал хозяину лекцию о величии сионизма и предназначении еврейской нации.

— Я в восторге от ваших солдат, — говорил Мальколм. — Еврейский воин — самый толковый из всех, так как он живет и борется ради высоких идеалов. Все происходящее в этой стране касается его непосредственно. Все напоминает ему славное библейское прошлое. Ваша Хагана, вероятно, самая передовая, образованная и в то же время самая идеалистическая воинская организация в мире. Возьмите британского солдата, — продолжал майор. — Он упорный вояка, и это хорошо. Он дисциплинирован, и это тоже хорошо, но это все. Он болван: слишком много пьет и частенько ведет себя как свинья. Я приехал к вам, Бен Канаан, потому что хочу взяться за вашу Хагану и сделать из нее действительно первоклассную организацию. Такой отличный материал мне еще ни разу не попадался.

Барак раскрыл от изумления рот.

Мальколм посмотрел в окно на дождевальные установки, вертящиеся на полях, на Абу-Йешу, угнездившуюся под крепостью Эсфири, входящую в систему укреплений Тагарта.

— Вот посмотрите на это сооружение. Вы его называете фортом Эсфири, а я — дурости. Арабы преспокойно могут обойти его кругом. Нет, что ни говорите, англичане никогда ничему не научатся. — Мальколм принялся напевать псалом, слова он произносил подлинные, древнееврейские. — Я выучил наизусть все псалмы до сто двадцать шестого. Они прекрасны.

— Майор Мальколм, — сказал наконец Барак, — извините, но я так и не понял цель вашего визита.

— Все знают, что Барак Бен Канаан справедлив и слов на ветер не бросает. Хотя большинство евреев любят поболтать. В моей еврейской армии им не придется говорить лишнего. Говорить буду я.

— Я уже убедился, что вы любите поговорить.

— Гм, — буркнул Мальколм, продолжая смотреть в окно на цветущие поля Яд-Эля.

Внезапно он обернулся, и в его глазах засверкал тот блеск, который Барак часто видел в глазах своего брата Акивы.

— Драться! — воскликнул Мальколм. — Вот что надо делать! Драться! Еврейская нация — дитя Провидения, Бен Канаан, Провидения!

— Я не меньше вашего убежден в будущем моего отечества. И вряд ли нуждаюсь, чтобы мне об этом напоминали.

— Нет, вы нуждаетесь, вы все нуждаетесь, иначе вы не сидели бы взаперти в своих селах. Мы должны подняться и наказать этих бандитов. Если какой-нибудь араб выходит из кофейни и стреляет по кибуцу с расстояния в целый километр, он считает себя героем. Пора подвергнуть этих кровавых язычников испытанию. Древних евреев, вот кого мне надо… древнееврейских воинов. Устройте мне немедленно встречу с Авиданом. Англичане слишком тупы, чтобы понять меня.

Мальколм покинул Яд-Эль так же внезапно, как и появился. Горланя псалом, он вышел из села, оставив Барака в сильном недоумении. Потеребив некоторое время бороду, Барак все же позвонил Авидану. Говорили они на идише, на случай, если кто-нибудь подслушает.

— Кто он, этот майор? — спросил Барак. — Он вторгся ко мне, словно Мессия и начал расхваливать сионизм.

— Мы слышали о нем, — ответил Авидан. — Сказать правду, мы просто не знаем, что думать об этом чудаке.

— Доверять ему можно?

— Не знаю.

Майор Мальколм стал проводить все свободное время среди евреев. Не прошло и нескольких месяцев, как его знал весь ишув. Он при каждом удобном случае называл британских офицеров тупицами и болванами, но начальство относилось к нему как к безобидному дурачку. «Наш полоумный», — называли его смеясь.

Через полгода после визита к Бараку Мальколм явился в кабинет Бен Гуриона в здании национального совета в Иерусалиме, даже не договорившись предварительно о встрече.

— Бен Гурион, вы безнадежный дурак, — съязвил он. — Тратите все свое время на то, чтобы уговаривать врагов, а для друга у вас нет и свободных пяти минут.

После чего повернулся на каблуках и вышел.

…Затем Мальколм отправился к генералу Чарльзу и предложил использовать еврейские отряды для борьбы с арабами. Хотя Чарльз, как и почти все члены его штаба, был настроен проарабски, он не мог не видеть, что муфтий выставляет англичан в смешном свете. Генерал решил не мешать Мальколму.

Вскоре знакомый всей Палестине драндулет замаячил на подступах к Гамишмару. Часовые привели майора на гору к Ари. Рослый командир отряда изумленно уставился на тощего англичанина.

Мальколм хлопнул его по плечу.

— Вы мне нравитесь, — сказал он. — Слушайтесь меня во всем, выполняйте все мои приказы, и я сделаю из вас первоклассного солдата. А теперь покажите мне лагерь и все ваши укрепления.

Ари был ошеломлен. Англичане держались подальше от Гамишмара и делали вид, что ничего не знают о его патрулях. Еще ни разу они не появлялись здесь.

— Где твоя палатка, сынок? — спросил Мальколм.

В палатке он растянулся на койке и погрузился в размышления.