Оливер покачал головой.

– С Бастарашем, конечно, был знаком, – сказал он. – Я иногда вижу его, потому что минимум раз в год захожу поболтать о содержании дома. И его бывшую жену я тоже знал, хотя и не очень близко; мне кажется, она раньше с ним работала.

– Теперь у нее свое кафе.

– Ну и, конечно, Виржиния, – продолжал Оливер. – Мы с ней встречались, когда я был помоложе.

– А!

– Я с ней лишился девственности, – сообщил он будничным тоном.

– Оливер!

– Что?

– Слишком много информации!

– Но это же правда. И она была куда более искушенной, чем я в то время.

Имоджен покачала головой, а он придвинулся к ней поближе. Она отодвинулась, но он снова придвинулся и коснулся ее щеки большим пальцем.

– У тебя тут масло, – объяснил он.

Она ничего не ответила, но вдруг почувствовала, что сидит слишком близко к нему, гораздо ближе, чем надо бы.

– Пожалуй, стоит дать им побольше времени на починку гаражной двери, – Оливер говорил легко и беспечно, как будто это не он только что рассказывал о сексе с Виржинией и трогал лицо Имоджен самым нежным образом. – Надеюсь, слишком много времени у них это не займет.

– Да все в порядке, – пробормотала Имоджен. – У меня нет особых планов на вечер.

– А как ты обычно проводишь вечера субботы? – спросил он.

– По-разному. В саду… У нас красивый сад около дома. На пляже. Читаю много.

– Не лазишь по окрестностям?

– Ну я не слишком много куда могу отправиться, – ответила она. – Машины у меня нет, а автобусы и поезда слишком… В общем, я пока предпочитаю держаться от них подальше.

Он взглянул на нее с любопытством, но воздержался от комментариев.

– Ты всегда можешь прийти на виллу «Мартин», – сказал он. – Поплавать в бассейне, если захочешь.

– Очень любезно с твоей стороны, – поблагодарила она. – У нас есть бассейн. Но все равно спасибо за предложение.

– И если захочешь поехать посмотреть другие места – Байонну, Биарриц, – я с радостью тебя отвезу.

– Это еще более любезно с твоей стороны, – ответила Имоджен. – Но я уверена, что тебе и так есть чем заняться. Например, работой над книгой Поля.

– Это на неделе, – возразил Оливер. – Выходные – никогда.

– А мне показалось, ты сказал «днем и ночью».

– Надеюсь, он не станет звонить мне в полночь с субботы на воскресенье, – проговорил Оливер. – Но, если вдруг ему вздумается это сделать, я отвечу.

– Тебе нравится то, что ты делаешь, да?

– Разумеется. У нас всего одна жизнь. И это здорово, когда тебе приносит радость и твоя работа, и свободное от нее время.

– Мне нравится твоя точка зрения. Вот только если бы все было так просто…

– Мне повезло, – согласился Оливер. – Я могу работать когда угодно и где угодно – сам выбираю. И это классно – иметь возможность приехать на виллу «Мартин», когда нуждаешься в уединении. Но это не всегда так. Обычно в это время года на вилле полно народу, все приезжают. Или курсируют между Ондо и Парижем. Я, мои братья, мама… И отец тоже, конечно.

– Но ты же вроде говорил, что отца летом не бывает?

– Иногда и он приезжает, – сказал Оливер. – Все зависит от того, у кого отпуск. Мы стараемся все согласовать, чтобы не было неприятных сюрпризов.

– А мама, она собирается в ближайшее время приехать?

– О, мама как раз любитель нагрянуть внезапно, как раз тогда, когда меньше всего ее ждешь, – улыбнулся Оливер. И заметив выражение лица Имоджен, добавил: – Тебя смущает то, что она может появиться?

– Немножко, – призналась Имоджен. – После всего, что случилось…

– Да забудь ты, – посоветовал ей Оливер. – Если вдруг в один прекрасный день ты встретишься с маман, очень надеюсь, что просто скажешь ей «привет». И без всякого смущения.

– Возможно…

– И вообще, я действительно считаю, что ты должна приходить на виллу «Мартин» как гость, а не как прислуга, – сказал Оливер.

– Может быть, хватит уже? – резко ответила Имоджен. – Я горжусь своей работой. И мне нравится делать ее в вашем доме, так же как и в других!

Он ничего не сказал, поднялся и отряхнул песок со штанов: «Пойду посмотрю, как у них успехи в деле открытия двери. А ты можешь подождать здесь, если хочешь».

Имоджен тоже поднялась: «Да нет, я уже засиделась, если честно. Я с тобой пойду».

Площадка перед гаражом была пуста – ни машин, ни людей, что показалось им хорошим знаком. Оливер набрал код на клавиатуре.

– Et voilà[38]! – воскликнул он, когда дверь открылась. – Слава Богу!

Действительно, слава Богу, думала Имоджен, когда они выезжали из гаража. День в Сан-Себастьяне получился интересным и веселым. Но она не могла отделаться от тревожного ощущения, что он как-то слишком сблизил ее с Оливером Делиссанджем. А это точно была не слишком хорошая идея в силу тысячи разных причин.

Во второй раз за это утро Рене Бастараш проснулся уже после одиннадцати. Глаза у него не открывались: слишком много вина накануне и слишком мало сна. Он потянулся, чтобы прижать к себе Селин, но потом вспомнил, что она выставила его из своей постели больше четырех часов назад, что-то бормоча насчет того, что скоро придет Имоджен и нельзя, чтобы она обнаружила его здесь. Рене упрекнул ее в буржуазности и ханжестве, Селин фыркнула и сказала, что это не имеет ничего общего с ханжеством, что это вообще знак вежливости с ее стороны по отношению к нему – дать ему возможность убраться подобру-поздорову до того, как его же работница – ладно, ладно, и ее тоже! – придет сюда выполнять свои обязанности. Совсем ни к чему смущать Имоджен, сказала она, а девчонка непременно смутится, если увидит, как они тут кувыркаются в простынях.

– Но у нас есть время еще разок покувыркаться, – намекнул Рене, но Селин не была настроена на кувыркания и недвусмысленно велела ему быстро одеваться и убираться. Он поцеловал ее в макушку и сказал, что позвонит, а она ответила, чтобы не трудился. Но она на самом деле этого не имела в виду, думал Рене, потягиваясь в постели. Ей этой ночью было так же хорошо, как и ему. Им вообще всегда было хорошо в постели вместе – совсем не это стало причиной их расставания.

От резкого звонка в дверь он вздрогнул и вдруг сообразил, что именно он его и разбудил. Вскочив с постели, Рене натянул футболку и пару шорт, а потом нажал кнопку интеркома.

– Oui[39], – сказал он.

– Рене Бастараш?