— Знаю я, что ты тайну хранишь. Вот и храни, раз тебе то поручено, — сказала она и сама удивилась, насколько мало ее теперь волновали какие-то тайны и вокруг Венко, и вокруг кариярских княжичей.

Выяснится потом — и хорошо. И даже безразлично было теперь, как их там на самом деле зовут. Хотя двоих она уже узнала, двое остались… да и с теми все ясно. Горибор, скорее всего, на самом деле Велемил, как раз и известно, что Велемил годами всех братьев старше. Тогда остается, что Яробрана по-настоящему зовут Горибор. Вот, знает она, и что же, радостно ей стало? Только и дела, что непривычно теперь.

— А хочешь, тебе все расскажу? Все-все, что знаю! — предложила водяная. — А ты за это с ним мне целоваться разрешишь, и не только — все, что сложится, то и мое? Если он в озере, то мой? Соглашайся, огневуха, я ведь тебе как-никак тайну заповедную предлагаю! А с кем целоваться, он и сам найдет, у тебя не спросит! Что, думаешь, так тобой одной и станет весь век любоваться? Что, разрешаешь?

— И думать забудь! — отозвалась Велька. — Тебе тайну доверили, а ты ею торгуешь, бессовестная? Я вот теперь ни за что не стану воде никаких тайн доверять. Не нужны мне тайны князя Веренея и бесплатно, а про Венко моего я тебя уже предупредила, — она затянула поясок, привесила к нему серебряные флаконы.

Водяная подплыла к самым мосткам, из воды высунулась, на флаконы уставилась.

— Это тебе сестра моя Быстрица дала?

— Она, — подтвердила Велька.

— Дружишь с ней, что ли?

— Дружу. Я бы и с тобой хотела дружить, но моего не трожь.

Водяная молча оттолкнулась руками от мостков и скрылась в глубине. И тут же Велька услышала негромкий смех Синявы.

— Что, потолковала с Серебрянкой? Да, озерница тут малость вредная. Ну да нам с ней делить нечего, так что ладим, — волхва стояла у баньки и, должно быть, уже некоторое время за ними наблюдала. — Хорошо, что не поддалась ей. Она всего не сказала бы, тоже путать бы стала, вода это умеет.

— Да чтобы я такое разрешила! Тоже выдумала, — Велька отвернулась.

— Не ревнуй! — смеялась Синява. — Сокол твой, наверное, умываться к озеру ходил, и только. А она же поняла, после чего ты отмывалась, вот и позавидовала. Это ладно. У воды про заветные тайны спрашивать тебе не стоит, а вот у огня… Ты, когда летала, все могла и вызнать. Ведь огневка — это самый огонь и есть, огненной силы воплощение.

— Не до того мне было, чтобы вызнавать. И не вспомнила даже, — махнула рукой Велька, — что же, нет так нет.

Они наскоро поели, такую же кашу, что и накануне, — разносолов у волхвы не водилось. И отправились в путь. Сначала шли узкой, еле заметной тропинкой, потом и вовсе пришлось безо всякой дороги, по буеракам пробираться. Солнце только малость до полудня не докатилось, когда они оказались у старого, в три обхвата, дуба с дуплом на пару локтей от земли.

— Полезай, — велела Синява, — тут тропа и есть.

Залезла Велька в дупло, волхва за ней.

А в дупле… там тоже был лес. Они стояли на земле у дуба, уже другого.

— Пойдем. — Синява опять повела Вельку по тропинке еле видной.

Здесь они шагали недолго, опять к дубу пришли и в дупло пролезли, опять оказались в лесу.

— Вот и прогулялась ты по тайной тропке, которой только оборотни ходят, — сказала Синява, — теперь уж близко. Сейчас речку увидим.

И верно, деревья скоро расступились, река показалась, широкая, и дорога тут же, вдоль реки, по которой они и ехали.

— Ты теперь прямо ступай, и к мосту выйдешь, — сказала Синява.

— Ты что же, со мной не пойдешь? — удивилась Велька. — Ты ведь меня спасла. Отблагодарят тебя, наградят чем, припасов дадут — лишним не будет…

— Не надо, княженка, и на добром слове спасибо. Еще, глядишь, свидимся.

— Да нет, как же… — не соглашалась Велька.

И тут как раз всадники показались из-за дальнего поворота, Велька вгляделась — кто?.. Оглянулась, а волхвы как и не бывало…

А всадники, с десяток, по одежде судя, были кариярцы, так что Велька за кустом прятаться не стала, просто стояла у обочины, ждала. Подъехали, впереди — княжич Горибор… точнее, тот, которого все Горибором привыкли звать. Сразу и не узнали, кто стоит, в простой рубахе, в платке из небеленой холстины — ни дать ни взять вдовушка из веси.

Горибор узнал и так поводья дернул, что конь на дыбы встал.

— Боярышня Огнява?! — Он спешился, подошел, глядел так, словно глазам своим верить не хотел.

— Я Велья Велеславна, княженка вериложская, — возразила Велька, — а Огняву и знать не хочу. Ее купец-оборотень в жены взял. Понял, Велемил Веренеич?

У княжича веко дернулось.

— Может, и понял, Велья Велеславна. Садись ко мне, отвезу, — он подхватил ее, подсадил в седло, сам запрыгнул следом.

Трогая лошадь, спросил негромко:

— Ты здорова ли?

— Да, княжич, не жалуюсь.

— Хоть это ладно. А кто тебе мое имя сказал?

— Угадала, значит? — Велька улыбнулась, чуть-чуть. — Волхва одна на мысль натолкнула. Она про Яробрана сказала, сына рысьей княжны Заледы. А остальное просто выходит.

— Так, значит, — хмыкнул княжич. — Ты своим пока, прошу, не говори. А то батюшка на нас серчать будет не знаю как, долго не забудет.

— Хорошо, — сразу согласилась Велька.

Ей было все равно.

Странное оцепенение, пустота пришли в душу. Как ее встретят, что скажут — есть ли разница?

Пусть бы только быстрее вернулся Венко.

Оттого, что он ушел так внезапно и скоро, было поначалу горько, а теперь — никак. Лишь вера осталась, что без большой нужды не ушел бы, не оставил бы ее теперь одну. Хоть в собачьем обличье, но был бы рядом!

Дочка княжеская, Велька с детства знала одно: когда мужчину зовут дела, война ли, еще что — он уходит, и приходится ждать и верить, что вернется, и что прав, а поступки его единственно верные.

Знать — это хорошо. Но ведь с этим еще и жить надо…

Это ведь и впрямь важно, чтобы Венко обручье ее у Касмета отобрал, и ее косу. Обручье оборотень, должно быть, батюшке, Велеславу, потом вместе с вено отправит, чтобы окончательно брак их скрепить. А он захочет скрепить, если считает, что Велька ему и на том свете служить должна, делам его потворствовать. А имея ее волосы, на любом свете ее волшбой достать можно, узнать про нее, силу ее тянуть. Она, конечно, еще сильнее стала, но не сильнее всех. С Чаяниным приворотом вон что получилось, а в другой раз может и совсем по-иному выйти…

Все правильно Венко сделал. А она… значит, будет ждать.

А лагерь их изменился. Шатров добавилось, людей стало много больше. И — корабли, три больших корабля один за другим в ряд покачивались на речной волне, с кариярскими флагами на мачтах, со зверинымы мордами оскаленными на носах.