При Иване III Великом и его сыне Василии III из этого рода рекрутировались дипломаты, наместники и воеводы. Со стороны великих князей московских им оказывалось большое доверие. В 1512 году князь Василий Васильевич Шуйский входит в Боярскую думу с чином боярина. Более того, этот видный политик породнился с правящей династией, женившись на внучке Ивана III. Иными словами, великие амбиции потомков суздальских правителей не мешали им быть прочной опорой Московского государства.

Князья Шуйские при Иване IV имели чрезвычайно высокий статус, да и позднее сохраняли его — вплоть до восшествия на престол государя Василия Ивановича из их рода, царствовавшего с 1606 по 1610 год. Они всегда были у кормила важнейших политических дел, неизменно присутствовали в Боярской думе. В конце 1530-х — начале 1540-х годов установился даже период «шуйского царства»: при малолетнем государе Иване IV придворная партия Шуйских захватила власть в стране и могла даже самовольно свергать митрополитов московских… Затем доминирующее положение было ими утеряно, однако прочные позиции на высших ступенях власти все-таки сохранились. В зрелые годы первый русский царь не любил и опасался Шуйских, но от их службы отказываться не собирался.

За Шуйскими в популярной исторической литературе утвердилась недобрая слава дворцовых интриганов, лукавых и себялюбивых вельмож. В них многие видели и до сих пор видят вечных зачинщиков «боярской фронды». Людей, метавшихся между стремлением ослабить русского монарха и самим захватить монарший трон.

Это мнение однобоко. Да, конечно, Шуйские просто по положению своему должны были участвовать в интригах у подножия российского трона. Там, на высоте власти, слабые и бездеятельные личности не задерживались надолго. А многолюдное могучее семейство Шуйских оставалось на высшем этаже отечественной политики в течение века. Однако следовало бы обратить внимание и на другое обстоятельство. Шуйские превосходно проявили себя в служебной деятельности. Из них выходили энергичные администраторы, искусные и отважные воеводы. Во времена Ивана Грозного помимо князя Ивана Петровича Шуйского в армейскую элиту Московского государства входили также князья Иван Андреевич, Иван Михайлович и Петр Иванович Шуйские, а также их ближайший родственник князь Александр Борисович Горбатый-Шуйский. Это была семья «командармов». На Шуйских легло тяжкое бремя постоянного участия в военных предприятиях России. Они свое высокое положение «отслужили» полностью. Убери их деятельный клан из командного состава вооруженных сил нашей страны, и сейчас же образуется громадная брешь, которую непонятно, кем закрыть. А в эпоху русской Смуты начала XVII века именно из этого семейства вышел знаменитый полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский.

Точную характеристику положения Шуйских при повзрослевшем Иване Грозном дал историк Г. В. Абрамович: «В малолетство Ивана IV Шуйские в роли регентов стояли во главе Русского государства. Этот период их деятельности, весьма противоречиво освещенный источниками, требует особенно тщательного исследования. Последующая история рода примечательна тем, что, лишившись задолго до опричнины, в результате припадка ярости тринадцатилетнего Ивана IV, одного из своих представителей — Андрея Михайловича[296], в дальнейшем, на протяжении всего царствования Грозного, род Шуйских, в отличие ото всех других княжеских родов России, даже в разгар опричного террора не потерял ни одного человека. Этот факт находится в полном противоречии с той демонстративной ненавистью, которой пропитаны обвинения Грозного в адрес Шуйских в его послании к князю Андрею Курбскому. А ведь именно им придают такое большое значение историки, исследующие царствование Ивана IV. Напротив, как бы в опровержение этих обвинений Шуйские на протяжении всего царствования Грозного входили в состав Боярской думы и занимали самые высокие посты в наместничествах и воеводствах»[297].

Это действительно так. Шуйские высоко летали не только в детские и отроческие годы Ивана IV. Когда государь вошел в пору зрелости, этот род оказался одним из самых востребованных на государевой службе. Сын убиенного Андрея Михайловича, Иван, бывал на воеводских должностях, сидел в Боярской думе. Процветали и внуки: Андрей бывал в боярах и воеводах, Василий, пройдя по высшим ступеням управленческой иерархии, в 1606 году станет царем — последним из династии Рюриковичей. Брат казненного, Иван по прозвищу Плетень, получил высокую должность дворецкого (главы дворцового хозяйства), наместничал в Новгороде, Владимире, Москве.

Иван Петрович принадлежал к иной ветви многолюдного семейства Шуйских — из числа младших, хотя и не самой младшей.

Дед князя И. П. Шуйского, Иван Васильевич, был видным воеводой, наместничал в разных городах, заслужил боярский чин.

Его отпрыск Петр Иванович появляется в источниках под 1539 годом на скромном посту головы в оборонительном походе русской армии под Коломну. В период «шуйского царства» он становится серьезной фигурой (хоть и молодой человек) — не зря в 1545 году, когда период господства Шуйских минул, на Петра Ивановича была наложена монаршая опала… Впрочем, из числа опальных он быстро выбыл: уже в 1547 году получает воеводское назначение, затем становится наместником во Пскове, выполняет такие поручения царя, которые говорят об очень высокой степени доверия. Немудрено, что в 1550 году Петр Иванович становится боярином, добыв, таким образом, высший чин в московской служебной иерархии. В 1550-х годах он сыграл ключевую роль в завоевании Казанской земли и усмирении первых мятежей против русской власти. На протяжении нескольких лет Петр Иванович был главным управителем всех казанских и «черемисских» дел. В первые годы Ливонской войны он играет роль одного из ведущих полководцев на этом театре военных действий. В 1558 году Петр Иванович возглавляет русскую армию в Ливонии, берет города, действует в высшей степени удачно. Именно он взял Юрьев. За это князь и младшие воеводы удостаиваются от Ивана IV «великого жалования». Осенью 1558 года царь принял их в Троице-Сергиевой обители. Там он «жаловал их любовными и приветными словесы… их праведную прямую службу похваляя и жалование великое им обещая, и велел им ехати за собою в село свое в слободу Александровскую. И в слободе государь бояр и всех воевод пожаловал шубами и кубки и аргамаки и кони и доспехи давал им и землями и кормлением их довольно пожаловал, и во всем им свое великое жалование показал»[298]. Долгое время Петр Иванович является ближайшим помощником другого крупного военачальника — князя Ивана Федоровича Мстиславского. Во время взятия Полоцка в 1563 году Петр Иванович числился вторым воеводой Большого полка и, следовательно, на правах своей высокой должности входил в состав штаба победоносной армии. Затем он был оставлен командовать гарнизоном полоцкой крепости. К несчастью, блестящая его карьера закончилась трагически. В 1564 году, наступая на Оршу, московские полки подверглись страшному разгрому у селения Чашники. Петр Иванович был тогда главнокомандующим. Поражение покрыло позором его имя: Петр Иванович, сбитый с коня, «з дела пеш утек и пришел в литовскую деревню; и тут мужики его ограбя и в воду посадили»…[299] Однако это бесчестье никак не лишает князя славы всех предыдущих его побед.