он был не против признаться Каттиве, что его сердце принадлежит другой, но в то же время знал, как рискованно преждевременно делиться слишком многим. Поэтому ответил довольно расплывчато:

– Я буду наслаждаться ее обществом всеми возможными способами.

Каттива снова рассмеялась, аромат цветов наполнил воздух.

– Не сомневаюсь. Смею ли я признаться, что ревную?

– Между нами никогда не было чувств, – напомнил он.

– Любовь не имеет ничего общего с наслаждением, – сказала она с хитрой улыбкой.

– Полагаю, так и есть, но при ее наличии жизнь наполняется новыми красками удовольствия.

– Неужели? – заинтересованно спросила она. – Возможно, когда-нибудь я попытаюсь выяснить, так ли это.

– Кем бы они ни оказались, им повезет.

– Признательна за понимание, что речь идет не об одном человеке.

– Учитывая, сколько ты можешь подарить другим, уверен, в одиночку с этим никому не справиться.

Каттива довольно усмехнулась.

– Несмотря на то что я презираю брак, мое мнение останется неизменным. Жизнь в браке с тобой была бы прекрасна, Коллектор.

И снова укол вины.

– Прости, – ответил Зимри. – Еще не знаю, как искупить вину за нарушение нашего соглашения, но я найду способ.

– Уверена, так и будет. – Она беспечно махнула рукой. – Но сейчас ты, возможно, сделал мне лучший свадебный подарок из всех возможных.

Он наклонил голову, глядя на нее с интересом.

– Да?

– М-м-м. – Она кивнула. – Когда родители узнают об отмене свадьбы, они, конечно, возненавидят тебя, но будут всячески утешать меня. Осмелюсь сказать, даже баловать. В ближайшее время они не станут упоминать о браке, а может, вообще оставят эту идею. О да, – широко улыбнулась Каттива, – крайне выгодно оказаться брошенной невестой.

– Так ты не злишься на меня? – спросил Зимри, желая удостовериться.

– Ни в коем случае. На самом деле, наоборот. Я могла бы даже расцеловать тебя. – Каттива улыбнулась. – Какое идеальное решение наших проблем, Коллектор. Ну, не совсем идеальное для тебя. – Она вдруг стала серьезной. – После сегодняшнего отец, безусловно, усложнит тебе жизнь и будет противиться любым изменениям в клубе. А так как у тебя не будет контрольного пакета акций… Жизнь в «Макабрисе» станет невыносимой.

– Меня это не очень беспокоит, – признался Зимри.

Он брал пример с Каттивы и, несмотря на последствия, делал то, что хотел, а не то, чего от него ожидали. Жад всегда будет для него помехой, и не важно, если он станет доставлять еще больше неудобств. Особенно с тех пор, как Зимри начал размышлять о том, как бы избавиться от этого человека, – решение, которое могло бы одновременно стать и уплатой долга Каттиве за расторжение их соглашения. Эта мысль пришла ему в голову только сегодня утром, когда он вошел в дом Каттивы. Но все еще требовалось время, дабы обдумать детали.

– Приятно слышать, – сказала Каттива, возвращая внимание Зимри к себе. Теплый свет камина подсвечивал ее светлую кожу, оттеняя шрам.

– Хотя я надеялась немного изменить бассейны для купания, – пояснила она. – Недавно я попробовала замечательные водные качели, которые могли бы прийтись по душе постоянным посетителям и их гостям. Но, полагаю, нам придется подождать с этим. Мой отец не одобрит ни одно твое предложение.

– Ты и сама можешь попросить об этом новшестве, – предложил он. – У тебя ведь есть десять процентов акций.

Каттива удивленно посмотрела на него.

– Не смеши. Отец никогда не прислушивался к моим советам. Ты единственный, кто когда-либо воспринимал меня всерьез.

– Возможно, все скоро изменится, – сказал Зимри, все больше убеждаясь в правильности своей идеи.

– Коллектор, – медленно начала Каттива, – по глазам вижу, ты что-то задумал.

– Кто, я? – спросил он, изображая невинность.

Каттива коварно улыбнулась.

– И мне это нравится.

Впервые за очень долгое время Зимри рассмеялся, ему казалось, у него с души упал камень.

– Даже не знаю, Каттива Волкова, хорошее или плохое влияние ты оказала на меня.

– Предпочитаю оставлять тех, с кем общаюсь, в состоянии неопределенности.

– Тогда давай закрепим твое достижение со мной. А сейчас позволь удалиться, чтобы сообщить твоим родителям об отмене сегодняшнего мероприятия.

– Не трать свое джентльменство на такую ерунду. – Каттива махнула рукой. – Скоро приедет мать, и я все расскажу ей. Так или иначе, я бы предпочла сама понаблюдать за их реакцией, – сообщила она, в ее взгляде светилось коварство. Если бы Зимри не знал, насколько ужасными людьми были Волковы, он бы пожалел их.

– Уверена? Я могу остаться, и мы вместе расскажем им обо всем. – Он отчаянно желал вернуться к Арабессе и быть рядом с ней, когда она проснется, но если Каттива хотела, чтобы он остался, Зимри был готов к этому. Это самое меньшее, что он мог сделать за то, что откладывал этот разговор до самого утра их свадьбы.

– Ценю твое предложение, но не переживай. – Она встала, Зимри тоже поднялся. – К тому же без тебя мне удастся лучше сыграть роль убитой горем брошенной невесты.

Должно быть, она заметила, как он колеблется, поскольку ободряюще коснулась его плеча.

– Коллектор, – произнесла Каттива, – у нас действительно все хорошо. Надеюсь, ты веришь мне.

Он кивнул, казалось, не находя слов.

– У нас с тобой отличные партнерские отношения, – продолжала она, провожая его до двери. – С нетерпением жду неприятностей, которые мы сможем учинить, не считая сегодняшней.

Зимри смотрел на девушку, казавшуюся совсем непохожей на ту, что впервые пришла к нему той ночью в «Макабрисе», ища способ сохранить свой роскошный образ жизни. На самом деле она желала не зависеть от ожиданий родителей, как и он сам, как и Арабесса. Каттива хотела получить право сама делать выбор. Иметь возможность построить собственное будущее.

Она была хозяйкой своей жизни. Способной, умной, хитрой, сильной особой. Маска равнодушия и распущенности, которую она носила, была всего лишь прикрытием. И вскоре имя Каттивы Волковой должно было стать не только очередной темой для сплетен в королевстве, в ближайшее время она должна была войти в историю. И у Зимри был способ помочь этому случиться.

– Я тоже с нетерпением жду этих неприятностей, – сказал он, а затем коснулся губами ее руки. – Спасибо, Каттива. Твоя дружба – настоящий подарок.

На ее щеках появился румянец, и она потрепала его по плечу.

– Прочь, – велела она. – Или у меня появится желание стать тебе больше, чем просто другом.

Зимри ухмыльнулся, открыл дверь и шагнул обратно на людную улицу. Пробираясь сквозь толпу, он обнаружил, что больше не сдерживает свою магию, а позволяет ей устремиться вперед, к всеобщему веселью. Впервые за долгое время его настроение соответствовало окружающему веселью. Широко улыбнувшись, Зимри зашагал в сторону дворца. Он ощущал себя другим человеком, совершенно новым, как и звезды, ярко мерцающие у