волосы связаны в хвост. Безразличный взгляд в потолок. Завтра её казнят, прямо на турнире в честь празднества Багровой Луны. Каждое двенадцатое марта царство отмечало этот день пышным празднеством и боями. Приз участнику — несметные богатства, а также право лишить головы государственных отступников. Одним из таких была объявлена Стелла. Было ли ей страшно? Возможно. Но девчонка держалась, да и, на самом деле, мысленно торопила этот момент, ведь ожидать расправы над собой долгие дни ещё мучительней. К тому же, она — Мартинус, а Мартинусы не боятся смерти.

Железный засов двери со скрипом отъехал в сторону. На пороге показался стражник семьи — тот самый командир Драко, лишивший Сициллию головы. Он заходил к Стелле каждый день и приносил еду, вот что, действительно, было пыткой. Трогать еду от убийцы матери было невозможным, так что синеволосая объявила голодовку, но всем было плевать. Астарта — родная мать Стеллы пыталась поговорить с ней, но ничего не вышло. Не было у них ничего общего кроме цвета волос и глаз. Абсолютно разные и личности и взгляды. Так бывает, когда отправляешь дочь на воспитание в чужие руки. Отец и не помышлял о встречи.

— Госпожа Стелла, к вам посетитель, — с ухмылкой произнёс Драко. Да, он смел глумиться, и что больше выворачивало Стеллу изнутри, так его безнаказанность. Она не могла ни колдовать, ни использовать боевые навыки будучи заключённой в башне, а значит не способна вырвать подонку сердце. Пару раз пробовала, но всё закончилось, даже не начавшись.

Синеволосая не оборачивалась на неприятный глумливый голос. Дверь захлопнулась, в комнате воцарилось молчание. Обычно когда кто-то посещал Стеллу, то заводил разговор, но сейчас стояла тишина. Возможно по этой причине она повернула голову ко входу.

На пороге стояла длинноногая брюнетка в рабском платье серого оттенка. Роскошные чёрные волосы распущены, на голове короткие рожки, приятное лицо, полное соблазна, и металлический обруч на шее, как знак полного повиновения. Естественная реакция Стеллы было удивление: что это за девушка?

Суккуба стояла на месте. Её карие глаза наполнились влагой, голос с хрипотцой прозвучал:

— Госпожа, простите…

Синеволосая оказалась в ещё большем смятении. Какая-то незнакомка просит прощения и называет её госпожой. За что она должна простить её?

— О чём ты? — наконец, произнесла Стелла слабым голосом.

— Я... Я — Лилиан Лудос. В Нефердорсе являлась вашей подругой. В раннем возрасте меня отправили в королевство людей для вашей защиты. Простите… — опустила суккуба взгляд.

— Что… — неверяще пробормотала Стелла. — Что ты такое говоришь…

Однако, теперь её глаза иначе посмотрели на суккубу. Черты лица, голос, то как она стояла — всё слишком сильно напоминало её подружку.

— Лилиан… Это правда ты? — неверяще прошептала Стелла.

— Да, Стелл…

Синеволосая поднялась с кровати. От недомогания пошатнулась.

— Госпожа! — подскочила к ней Лилиан, взяв под руку.

Стелла взглянула ей в глаза:

— Этот взгляд… Ты, и правда, Лилиан… — прошептала она больным измождённым голосом.

— Присядьте, госпожа, прошу, — подвела суккуба её к кровати и помогла присесть. — Я кое-что принесла вам.

Она достала из рукава две микстуры.

— Зелья лечения и выносливости. Это, конечно, не еда, но поможет восстановиться на время.

Стелла, концентрируя внимание, наблюдала за тем, как Лилиан открывает колбы и не решается поднести их. Даже спросила:

— Позволите помочь?

Синеволосая кивнула. Внутри ещё были сомнения: действительно ли это Лилиан? Но если нет, то что? Её сейчас отравят? Плевать. Разве важно как умирать — от яда или же лишаясь головы. А муки больше не тревожат её юное сердце. Нет там и места для счастья после смерти любимых. Мартинусы, Аполлон. Все сгинули по её вине. Наверное, Безарио был прав — следовало вернуться в Барбас, и ничего бы этого не случилось.

— Не спешите, — поднесла Лилиан к губам Стеллы зелье и помогла принять его. Затем второе.

К досаде синеволосой яда не оказалось, а значит последние сомнения по поводу Лилиан отпали.

Через десяток секунд, почувствовав лёгкое облегчение по всему организму, Стелла самостоятельно уселась на край кровати и более живым голосом спросила:

— Лилиан, как ты оказалась здесь… И… Получается, ты всегда знала о моей принадлежности к демонам?

— С самой нашей первой встречи, — кивнула суккуба, стоя подле кровати.

— Присядь, — указала Стелла ладонью на место рядом с собой. — Нам нужно поговорить. О многом...

...Несколько часов девушки обсуждали своё раннее детство. О том, как выживали в Нефердорсе, пряча истинную расовую принадлежность. Тяжело было не только Стелле, но и Лилиан. Но вскоре привыкли. Привыкли к людям. Привыкли к своим маскам. К Нефердорсу. Началась новая жизнь на чужой земле.

— Я чувствовала, что с тобой что-то не так, — позволила Стелла себе крохотную улыбку. Лилиан, как единственный лучик света в столице демонов, напомнила ей о былом.

— Понимаю, — улыбнулась в ответ суккуба. — Поначалу я боялась сблизиться с вами, но вы оказались даже лучше, чем я могла представить.

— Всё мама с папой… — сникла Стелла. Мартинусы вложили в неё всю свою любовь, от того и выросла синеволосая слишком человечной чем ожидалось, при этом нотка непослушания всё-таки никуда не делась.

— Я слышала о тёте Сициллии и дяде Роберте… Безумие… Во мне никогда не было столько зла внутри! — тихо злилась Лилиан, ведь относилась к Мартинусам по-свойски.

— Когда-нибудь я отомщу. — сухим тоном произнесла Стелла. — Не знаю как… но отомщу… — снова из её глаз покатились слёзы.

— Стелла… — обняла её Лилиан за плечи.

Синеволосая упёрлась лицом ей в грудь и, заревев, несвязно продолжала:

— Не только… Не только маму с папой… Хнык! Аполлона… Любимого Аполлона… Хнык! Тоже… Убили…

Глаза Лилиан показали искренний испуг:

— Аполлончика…

— Убили… Он пытался помочь… — не могла успокоиться Стелла.

Лилиан же подкатила губы и закрыла глаза. Сердце суккубы потяжелело:

— Он был слишком хорошим человеком. Я… Я любила его.

— Не был он… — шмыгнула носом Стелла. — Человеком. Демон, как и мы…

— Что... — неверяще произнесла Лилиан.

— Глупый демон... Представляешь... — вытирала слёзы синеволосая. — Аполлон — тот самый пойманный бес из академии...

Глаза Лилиан ещё больше расширились от шока. Пухлые губы удивлённо вымолвили:

— Но как... Как он стал высшим...

— Не знаю, Лилиан, не знаю. Он не любил говорить о себе. А я... я всегда думала, что у нас ещё будет время поговорить. — отвела Стелла взгляд от лица подруги. — В подземелье особняка он защищал меня и маму до последнего вздоха. Я сохраню любовь к нему даже после смерти.

Лилиан погладила её по голове, как в былые времена. У самой безмолвные слёзы. Хотелось кричать. Горевать