Вычисление стоимости электроэнергии было только частью уравнения. Трейдерам Koch также надо было понимать правовые особенности калифорнийского рынка из законопроекта, принятого Стивеном Писом.

Законопроект создавал новый рынок, на котором трейдеры Koch могли покупать и продавать мегаватт-часы — рынок, называемый Калифорнийской энергетической биржей. По сути, это был оптовый рынок, на котором коммунальные предприятия покупали электроэнергию, тысячи мегаватт-часов за один раз, чтобы удовлетворять потребности своих клиентов.

У такой системы обмена был недостаток, который позже привел к бедствию. Цены на энергетической бирже могли колебаться по законам рынка. Но стоимость, по которой коммунальные предприятия могли продавать электроэнергию, купленную на бирже, своим клиентам, были заморожены. Коммунальные компании настаивали на том, чтобы заморозить тарифы потребителей на высоком уровне, чтобы компенсировать 20 или $30 млрд, потраченных на модернизацию электростанций до того, как новый закон заставил их эти электростанции продать. Штат согласился заморозить тарифы на электроэнергию на уровне, более высоком, чем оптовая отпускная цена, таким образом для коммунальных предприятий гарантировалась комфортная норма прибыли в течение первых нескольких лет после дерегулирования.

Когда позже разразился кризис, торговые компании, такие как Enron, которые на самом деле нарушали законодательство, во всем стали обвинять эту заморозку тарифов и называли ее «ограничением цены», используя как доказательство того, что штат Калифорния создал рынок с искажениями, которые просто просили, чтобы ими воспользовались. На деле же замораживание тарифов было вовсе не ограничением максимальной цены, а установлением минимального предела — гарантией того, что цены будут достаточно высокими для того, чтобы коммунальные предприятия смогли возместить понесенные ими расходы. Похоже, в 1998 г. почти никто не верил, что оптовые цены на электроэнергию в эпоху дерегулирования могут в действительности повыситься. Законодательство не содержало положений, которые размораживали бы тарифы для потребителей и позволяли им расти, если бы выросли оптовые цены.

В калифорнийских законах был еще один важный момент, который позже вызвал проблемы. Речь шла о системе резервного энергоснабжения, созданной для того, чтобы коммунальные компании не остались без электричества, если бы даже никто не продавал мегаватты на бирже электроэнергии. Чтобы обеспечить надежность системы, власти штата Калифорния создали новое некоммерческое учреждение под названием «Независимый системный оператор штата Калифорния», которое располагалось недалеко от Сакраменто. Это агентство было похоже на диспетчерский пункт управления воздушным движением: в нем работали инженеры и операторы, которые следили за тем, чтобы электричество поступало вовремя и в нужном объеме. Независимый системный оператор, или ISO, начинал работать только после завершения торгов на открытой Бирже электроэнергии.

Биржа электроэнергии была «рынком на сутки вперед», это означало, что коммунальные предприятия покупали там электроэнергию, которую планировали использовать на следующий день. После того как торги на бирже завершались, контролеры из ISO заботились о том, чтобы на следующее утро снабжение было достаточным. Если в энергоснабжении в ближайшие дни возникали нарушения, операторы ISO могли купить поставки электроэнергии на случай внештатной ситуации, необходимые для поддержания энергоснабжения. Также операторы обладали особым полномочием, на которое в 1998 г. никто не обратил особого внимания: они могли закупать электроэнергию в последнюю минуту, по высокой цене, чтобы поддержать энергоснабжение, если казалось, что возникнет дефицит электроэнергии. Это было мерой страховки, к которой планировалось прибегать редко. Рынок был создан таким образом, чтобы Независимый системный оператор редко осуществлял закупки электроэнергии.

Стив Пис, в свою очередь, полагал, что Независимый системный оператор будет покупать лишь крошечные доли электроэнергии на резервных рынках. Как оказалось, более высокие цены на рынках резервного энергоснабжения для ISO оказались слишком сильным соблазном, который новые трейдеры в Enron и Koch не могли игнорировать.

Когда Мелисса Беккет начинала рабочий день в отделе торговых операций Koch, она покупала и продавала контракты на поставки электроэнергии так же, как другие трейдеры Koch покупали и продавали фьючерсы на сырую нефть. Но на этот раз ее клиентами были крупные коммунальные предприятия в Калифорнии, которые были лишены своих электростанций и вынуждены покупать мегаватты на открытом рынке. Беккет и ее команда трейдеров были одним из самых важных игроков нового рынка Калифорнии.

Рабочее место Мелиссы выглядело вполне заурядно. Оно было похоже на место телемаркетера. Трейдеры сидели бок о бок на своих местах, говорили в черные микрофоны, проверяли свои мониторы, время от времени поглядывая на большой телевизионный экран, подвешенный к потолку, который ежеминутно сообщал короткие новости. Их столы были завалены кучами бумаг и папок с документами, уставлены пустыми кофейными чашками и коробками с салфетками Kleenex поверх папок.

В свое обычное утро Беккет звонила трейдерам, брокерам и клиентам к западу от Скалистых гор. Она приветствовала их по имени — «Как дела, Билли?» — и начинала торговаться о стоимости мегаватт-часа. Ее голос звучал непринужденно, но Беккет вела торги, исходя из информации, аналитических данных и прогнозов на основе разработанной в Koch Расчетной модели для электроэнергетики Запада.

В первые годы существования новые рынки электроэнергии Калифорнии работали спокойно. Цены были относительно низкими, как и рассчитывали местные законодатели, такие как Стив Пис, и рынок был относительно стабильным. Большая часть электроэнергии покупалась и продавалась на энергетической бирже на сутки вперед, и очень небольшое количество торговалось на почасовом рынке резервного энергоснабжения, где цены были намного выше.

Но затем, в первые дни января 2000 г., расчетная модель для электроэнергетики Запада стала выдавать весьма странные цифры Казалось, в Калифорнии наметился дефицит в поставках электроэнергии. Штат не строил ни одной новой электростанции в течение десятилетия, а спрос неуклонно рос. Запасы воды в водохранилищах стали низкими после сухого года с небольшим количеством осадков. Жаркое лето, казалось, уже приближалось. Спрос был высоким, а предложение ограниченным, это означало, что цены скоро вырастут. По сути, это была та же картина, которую Бренден О’Нил увидел в отделе природного газа.

Ожидался скачок цен на газ и электроэнергию, которые были тесно связаны.

Но здесь возникала одна проблема. На Бирже электроэнергии Калифорнии, рынке на сутки вперед, действовало ценовое ограничение. Это создавало потенциальное искажение рынка: реальная цена электроэнергии могла стать выше максимально допустимой, и тогда производители стали бы торговать в убыток.

Похоже, на этом рынке происходили действия в ответ на ограничение цен: казалось, что некоторые коммунальные компании намеренно сокращают объем поставок электроэнергии на рынок на сутки вперед, чтобы попытаться обойти ограничения тарифов. Трейдеры считали, что дерегулирование новой системы Калифорнии было несовершенным из-за ценовых ограничений, а также, похоже, считали, что политическое руководство штата слишком глупо, чтобы признать этот факт или что-то изменить. Трейдерам не нравилась идея соблюдать ценовые ограничения, когда силы рынка диктовали иное.