– Ну, не знаю, – пожав могучими плечами, с сомнением произнес лучник, – вам с князем виднее. Сказали прицельно не учить стрелять – не учу. Просто обучить далеко и часто стрелять – плёвое дело, по сравнению с точной, прицельной стрельбой. Такой немудреной науке я всех лучников уже к весне обучу!

– Отлично! – удовлетворенно мотнул я головой. – Заодно успеешь приметить лучших и самых способных – вот их уже можно будет и прицельной стрельбе начать обучать. Таких мы не только снабдим хорошими составными луками, но и оставим их дальше на службе, домой отпускать не будем!

– Вот это дело! – довольно воскликнул Улеб.

– Только об этом молчок, не проболтайся ненароком. Если об этом твои лучники узнают, то многие могут специально начать плохо стрелять, лишь бы на службе не остаться.

– Я могила! – с улыбкой прошептал дружинник.

Радость его объяснима, ну не по нутру человеку в его понимании халтурить, подготавливая и выпуская в свет неполноценных лучников. Будут потом дружинники с боярами спрашивать, кто таких никудышных лучников выучил, что они с десяти шагов в столб попасть не могут, а им будут отвечать – мол, есть такой княжий десятник Улеб, его рук дело. Такой худой славы себе Улеб, понятное дело, не хотел, но ведь не будешь каждому объяснять, что так плохо учить ему сам князь повелел, да и мало кто в такие отговорки поверит. Теперь же, услышав мои слова, он малость успокоился. И мне хорошо, не в накладе останусь.

Я, конечно, как любой здравомыслящий человек, при прочих равных предпочту метких стрелков мазилам. Но в то же время я прекрасно осознаю, что массовых армий, состоящих сплошь из снайперов, даже в XXI веке не было. Кроме того, для мелких внутрикняжеских разборок крупных армий и не требуется вовсе. Но если я хочу хоть как-то противостоять бесчисленным монгольским туменам, то только профессионалами здесь не обойдешься, потребуются массовые наборы на армейскую службу. Такую мою мотивировку никому не объяснишь, а попытаешься – никто не поверит или не поймет, засмеют, одним словом. Быть зачисленным в число скоморохов и юродивых совсем не хочется, это коренным образом расходится с моими ближайшими планами.

Как уже говорилось, для той тактики ведения боя, которую я разрабатывал, было необходимо огромное количество стрел. И если наштамповать наконечники не являлось серьезной проблемой, то изготовить древки для них было многократно сложнее.

Дело в том, что древки стрел склеивались из двух планок, чтобы избежать впоследствии их искривления. Затем они обстругивались вручную, и при всем при этом надо стараться, чтобы стрелы получались примерно одинаковыми по длине и весу. Но и здесь существовала градация стрел – дальнобойные отличались и, соответственно, изготовлялись по другим лекалам, нежели стрелы, предназначенные для боя на ближних дистанциях. Плюс к этому стрелам требовалась пропитка льняным маслом, а также прикрепление, кроме наконечника, еще и оперения. Поэтому, если не добиться некоторой механизации этого производственного процесса, то нечего и думать о массовом применении лучников. На одних стрелах разоришься!

Токарные станки для такой тонкой обработки, которую требуют древки стрел, выйдут не только излишне сложными в технологическом плане, но и весьма дорогим удовольствием. Куда проще, удобней и дешевле для этого дела подходил бесцентровый шлифовальный станок. Он мог работать без какого-либо сложного механического привода. Для разнонаправленного вращения абразивных кругов достаточно и мускульной силы человека. И обработка древков – проще простого: в заранее выверенный и установленный зазор, образуемый между вращающимися абразивными кругами, по направляющей проталкивается заготовка. Вот, собственно говоря, и все производство: вырубил планки, склеил их клеем, а дальше два человека крутят шлифовальные круги, а третий проталкивает между ними заготовку.

Изготовление самих абразивных кругов, особенно когда чуть позже начнет производиться феноло-формальдегидный клей, тоже не представляет особой сложности. Необходимо лишь к деревянному кругу приклеить кварцевый песок, что в огромных количествах добывают в карьерах на стекольном производстве в Зарое.

Стрелы, как правило, делают те же мастера, что изготавливают луки. С последними тоже все совсем не просто – здесь какие-либо станки, упрощающие и ускоряющие работу, я и вовсе предложить не смог. Единственное, что было в моих силах, так это щедро снабжать мастеров-лучников своим феноло-формальдегидным клеем и лаком, что, впрочем, тоже не мало, ибо расход клея в этом производстве просто огромный.

Составные луки делались из дерева (можжевельника, березы и других пород) и рога. Средняя часть лука называлась рукоятью, а все дерево лука – кибит. Длинные упругие изогнутые половины лука назывались рогами, или плечами. Рог состоял из двух деревянных планок, хорошо обработанных, подогнанных и склеенных. По плоским сторонам они оклеивались берестой. На спинку лука наклеивались сухожилия, закреплявшиеся у рукояти и концов. Для усиления упругости вместо бересты можно наклеивать костяные и роговые пластины. На сочленениях отдельных деталей лука наматывались сухожилия, которые затем промазывались клеем, а на него накладывались полосы вываренной бересты. У оконечностей рогов находились верхние и нижние накладки. Через нижние накладки проходила тетива (плелась из конопляной пеньки, вощилась). Общая длина лука достигала двух метров и более. На лук надевался чехол, который именовался налуч, чехол для стрел назывался колчан, или тул. Налуч с луком носили слева; колчан со стрелами – справа. Налуч и колчан делали из кожи. Такими сложными композитными луками я планировал начать оснащать своих лучших стрелков-лучников не ранее начала лета.

Кроме того, в моих мыслях значимое место занимали фанерные луки, но самого материала еще не было. От тисовых луков я тоже полностью не отказывался, но зависимость в поставках тиса от венецианцев всерьез меня напрягала.

Производственные возможности были сильно ограничены, по причине невозможности механизировать ручной труд мастеров-лучников и длительности самого процесса изготовления хорошего боевого композитного лука. Кибит лука и другие его компоненты нуждались не только в многомесячных морениях. Они еще и скрупулезно выбирались из лесного массива, так как далеко не каждое дерево было подходящим для изготовления лука. Внутренняя структура древесины, наличие/отсутствие на стволе сучков, играли в этом вопросе первостепенную роль. А я вовсе не был селекционером-вавиловцем, чтобы начать специально выводить нужные сорта и виды деловой древесины.

Мастеров-лучников собирать под одной крышей цеха я не стал, организовав из них тихой сапой классическую такую «рассеянную мануфактуру». Они по-прежнему трудились у себя на дому, в своих собственных ремесленных мастерских, но при этом моими стараниями были «опутаны невидимой сетью». Все эти мастера на долгие годы оказались крепко завязаны не только на мои комплектующие (клей, лак, шлифовальные станки), но и на лавинообразно нарастающие заказы.

В трудах и заботах незаметно пролетела зима, наступил март месяц, а вместе с ним местный Новый год. Но мне было не до смен времен года и праздников.