Авдий приободрился, согласно закивал головой, он уже мысленно погрузился в будущее строительство, пришлось его из этих грез выдергивать.

– Но при этом с тебя никто не снимает ответственности по текущему ремонту и модернизации металлургических печей, а также по увеличению втрое выделки кирпича. По этим вопросам по-прежнему спрос будет с тебя.

– Как я стал, княжич, на тебя работать, жизнь словно вскачь галопом понеслась! И любимым делом занят, и заработок возрос, а все не покидает меня ощущение, что я тебе в холопство угодил, скоро совсем меня захомутаешь. Уже сейчас без дневного перерыва на отдых работаем, а с этой доменной печью и по ночам трудиться стали. Не знаю, княжич, что ты задумал, но я слыхал, что без сна человек может помереть. – Такой толстый и содержательный намек вышел у зодчего на его излишнюю загруженность.

– Конечно, Авдий, интересные у тебя образные сравнения, но я вовсе тебя не загружаю!

Зодчий, услышав такое, даже округлил глаза от возмущения.

– Да! Ты не ослышался, я тебя не заставляю все мои поручения на себе тянуть. Я перед собой назначаю ответственным тебя, а ты порученное мной можешь меж другими своими мастерами разделить. Кого-то из мастеров ты можешь назначить ответственным за заводские печи, кого-то – за выделку кирпича и так далее. Даже, если хочешь, можешь лично и башни не строить, только назначать главного, и всего делов!

– Ну уж тут дудки! – Авдий чуть было мне не показал кукиш, но вовремя спохватился. – Башни и стены я сам буду строить! А вот касательно других дел – последую, княжич, твоему мудрому совету. Действительно, что я в каждой бочке затычка!

– Да, и еще каждый пятый кирпич будем направлять на облицовку деревянных стен левобережного окольного города, – спохватился я, – все труднее будет такую стену разрушить и поджечь. Поэтому как на правом берегу построишь крепость – займёшься левым берегом. Но пока хватит и облицовки, потому держи в уме левый берег, но занимайся правым, ступай, архитектор…

Авдий быстро встал, низко поклонился.

– Спасибо, княжич, еще раз за мудрые твои советы! – И услышав в ответ «пожалуйста!», по-быстрому сбежал от греха подальше, пока ему княжич еще какие новые поручения не придумал.

Я лишь улыбнулся ему вслед, размышляя, где бы мне еще таких Авдиев найти, да побольше!

В последнее время моя голова из-за всех этих бесконечных проектно-конструкторских и опытно-технологических думок еле соображала, поэтому я решил отвлечься и пройтись с «инспекцией» по своему подворью, посетить продовольственные склады и производства, где приготовлялась пища.

Столовая, где помимо челяди питались еще и рабочие СМЗ, была многофункциональной. Она представляла собой двухэтажное саманно-каркасное здание с выложенной черепицей крышей.

Первый этаж был разбит на две секции: в одной половине размещалась кухня, называемая местными «поварней», в ней готовили пищу для всех заводских рабочих, вторую половину первого этажа занимала хлебопекарня (хлебня), здесь помимо хлеба пекли печенье, калачи и пироги. Вся эта пищеприготовительная деятельность обеспечивалась при помощи четырех больших печей. При входе на первый этаж были также установлены рукомойники с лоханями.

Второй этаж тоже был разделен на две части – трапезную, где, собственно говоря, осуществлялся прием пищи. По соседству было оборудовано хранилище под хлебопекарную продукцию вместе со всевозможными крупами: ячмень, гречка, горох, просо.

Смотреть, как в хлебне сквозь сито просеивают ржаную муку, мне быстро надоело, поэтому я смотался в трапезную. Но перед этим я послал кухонную работницу за местным завхозом – Ерофеем. Обед в столовой был стандартный: первое, второе, хлеб. Из напитков – квас, компот или кисель.

Ерофей в столовке появился как раз тогда, когда обедавшие со мной мастера из столярного цеха пытались меня чем-то своим увлечь, но благодаря Ерофею они потерпели фиаско, и мы с завхозом по-быстрому ретировались. Пошли с ним ко второму «продовольственно-складскому кластеру», который располагал шестью каменными ледниками – в них летом хранили скоропортящиеся продукты. Над каждым каменным подземным ледником были возведены сушильни, предназначавшиеся главным образом для хранения стратегических запасов вяленой и сушеной рыбы. Также наличествовали амбары для хранения муки, меда, масла, сметаны, яиц. Над амбарами имелись чуланы для хранения сухарей.

Кроме этого, здесь же рядом находились два крайне важных производства – воскобойня, выпускающая восковые формы для отливок, и квасоварня со своим собственным ледником и амбаром. В квасоварне имелись огромный котел и три больших чана с солодом и суслом, под которыми помещались три больших корыта. Подвальная часть соседнего квасного амбара была приспособлена под ледник для хранения кваса, а на первом этаже студили сусло. Квасоварня варила не только различные виды кваса (медовый, паточный, сыченый, овсяный), но и кисель с компотами.

Во время этой инспекции я в первую очередь обращал внимание на соблюдение санитарных норм. Но придраться было не к чему. Женщины были в белых фартуках, волосы прятались под такими же белыми косынками. Везде были установлены рукомойники, на полках рядом лежали мыльные огрызки. Прежде чем начать готовить пищу, все мыли руки, в противном случае следовал штраф для грязнули и премия человеку, сообщившему Ерофею о таком безобразии. Похвалив Ерофея, я сам решил помыться, направившись в баню.

В новой моей бане, цивилизованно топившейся побелому, на входе на полу стояли пустые плетеные корзины, туда я забрасывал требующие стирки вещи. Перед посещением парной я закинул в них исподнее белье и уже порядком замусоленный кафтан. Сопровождающие меня дворяне, раздевшись, тоже побросали в корзины свое исподнее.

Бабы с Заднепровья, стиравшие свои пожитки на речках Ильинке и Городянке, с недавних пор из-за моих плотин сместились с ранее насиженных мест ближе к устью рек почти у самого Днепра. По причине отсутствия металла стирка производилась, наверное, еще по технологиям неолита. Во вкопанные в землю деревянные бочки заливали воду, закидывали белье, посыпали его печным щелоком. Затем прямо из разожженных поблизости костров доставали деревяшками нагревшиеся камни и бросали их в бочки. Распаренное горячее белье доставали из бочек деревянными крючками и несли его к речным мосткам. Там его отбивали, прополаскивали и складывали в корзины. В холодную погоду заболеть и простыть во время этих постирушек было проще простого, достаточно было поработать в мокрой одежде на сквозняке. Своим же прачкам я изрядно облегчил жизнь, выдав им чугунные котлы, которые можно было безбоязненно ставить на огонь и кипятить в них белье. Затем оно в «автоматическом режиме» отбивалось и прополаскивалось прямо у водяных колес под напором падающих вниз потоков воды.

Когда банные процедуры были в самом разгаре, я вышел в предбанник – немного охладиться и хлебнуть кваса. Раскрасневшись, замотавшись в полотенце, я выбежал из парной, оставив своих дворян продолжать шумно париться. Тут, к моему удивлению, у корзин с грязной одеждой была обнаружена стройная, весьма симпатичная девушка, которую я видел впервые. При моем неожиданном появлении она вначале растерялась, а потом, быстро сообразив, кого перед собой видит, склонилась в поясном поклоне.