Понаблюдав немного за работой второй смены, я сам направился спать и в приказном порядке погнал отдыхать всю первую смену. Если ничего не выйдет из строя, то им еще придется через двенадцать часов поработать. Князь пытался со мной заговорить, но посмотрев на мое состояние (мокрый, чумазый, шатающийся), лишь крепко обнял и направил под присмотром Перемоги отдыхать.

На четвертые сутки, во время вынужденного простоя домны, Авдий со своей артелью занялись ремонтом печного оборудования. А я вместе с металлургами перевез выплавленное за время работы завода железо из доменного цеха у речки Городянки в «сталелитейный» цех, что располагался на берегах запруженной речки Ильинки.

В печах, внешне похожих на горны, устанавливались тигли, в которых переплавлялись вместе железо, чугун, уголь и известняк. Полученную сталь (не мудрствуя лукаво, я выходящий из этих печей металл так и назвал – сталью) начали проковывать падающим воротным молотом (ручного привода). Потом ее начинали прокатывать в вальцах для получения листовой стали, пригодной для рубки и штамповки.

Штамповка железных (стальных) деталей осуществлялась падающим молотом. Ударяющую часть поднимали при помощи каната, перекинутого через блок. Для рельефной штамповки под заготовку подкладывали нижний штамп, к бабе прикрепляли верхний штамп. Баба падала, следовал удар – и вуаля, деталь или изделие готовы! Эта же баба при смене штампа использовалась для прорубки отверстий. Образующиеся отслои и обрезки шли назад, на переделку.

Из полученной стали в первую очередь сделали инструменты: ножницы, плоскогубцы, напильники и ряд других. Но инструментальная сталь для этого цеха будет лишь побочным продуктом. Главная его специализация – это изготовление не только холодного оружия, но и разнообразных броней, пластинчатых кольчуг, арбалетных дуг и другого. И это производство должно развернуться на полную мощность после привоза шведской руды.

В этот цех я поставил работать артель, состоящую целиком из пайщиков предприятия – кузнецов-оружейников, котельников и бронников с их подмастерьями, а в качестве обычных работников выступали челядинники князя. Наемных работников здесь не было.

Апрель 1234 года

В начале апреля в Смоленск пришли известия о разгроме немцев в сражении на Омовже суздальско-новгородскими полками под командованием князя Ярослава Всеволодовича. Так решительно Новгород защищал свои права в Латгалии и части Эстонии от посягательств ордена меченосцев. Слушая в княжей гриднице разговоры ближников Изяслава Мстиславича, живо обсуждавших эти события, я думал о том, что это лишь первые «немецкие ласточки». Борьба Новгорода с крестоносцами и шведами растянется на многие десятилетия и даже столетия.

Ратные подвиги отца Александра, будущего Невского, меня мало интересовали. Да и сам Александр Ярославич с моим появлением здесь вряд ли повторит свою прежнюю судьбу. Покоя меня лишило строительство, точнее вопрос: куда теперь, после завершения кладки металлургических печей, девать гнёздовский кирпич? Поэтому, когда вся кутерьма, вызванная первыми запусками доменной печи, немного улеглась, я встретился с Авдием и поставил перед ним новые задачи. Вначале планировал свое подворье вместе с заводскими территориями, а потом и весь Ильинский конец обнести полноценной кирпичной стеной с башнями. В первую очередь следовало начать строить кирпичные башни, а уже выстроив их, заняться частоколом – сменить его постепенно на кирпичную стену. Для осуществления этих планов нужно было уже в этом году втрое увеличить выпуск кирпичей, благо глины полно, рвы под фундаменты еще с зимы копаются, а самое главное, охочие люди нескончаемым потоком с наступлением тепла продолжают прибывать в столицу на заработки.

– Опыт башенного строительства у тебя уже имеется, – я делился с Авдием своими наполеоновскими строительными планами. – Поэтому должен и с крепостным строительством совладать!

– Но, княжич! – возмутился Авдий. – Это совсем разные вещи. Я знаю, что во Владимире и в Киеве есть каменные надвратные вежи, а в Новгороде сам видел! Но это совсем не похоже на то, что ты мне здесь намалевал. Эти твои башни больше походят на венгерские и польские донжоны. Сказывали мне про них купцы. Но и у них донжоны спрятаны за стены крепости и так не выпирают наружу. Зачем их так выпячивать вперед?

– А сам как думаешь? – подначил я зодчего.

– А хрен его знает! – недолго думая, махнул рукой строитель. – Я поначалу вообще подумал, что ты что-то перепутал, потому наизнанку крепость с башнями вывернул. Ан нет, оказывается! Ну, княжич, говори, не тяни душу!

Действительно, мои башни выступали за плоскость стены и располагались главным образом там, где стены меняли направление (в углах крепости). Такое строительство здесь еще не распространено. Потому Авдий и стушевался.

– А эти рассыпанные по всей башне бойницы ты видишь?

Бойницы в башнях располагались веером и в шесть ярусов.

– Такое расположение самой башни и бойниц позволит нам вести стрельбу в любом направлении – вперед или вдоль стен.

Похоже, вся грандиозность моего «новаторского» замысла стала постепенно доходить до сознания Авдия, тот даже закрыл глаза, пытаясь себе представить толпы осаждающих, нещадно простреливаемые вдоль стен крепостными арбалетами.

– Ну ты, княжич, и голова! – выдал наконец пришедший в себя зодчий. – Ввек бы до такой хитрости не додумался. А ведь по сути – проще простого, но никто, окромя тебя, это не увидел. Одно слово, голова!

Затем Авдий спросил о размерах башен, а узнав их, схватился уже за свою голову.

– Но, княже, побойся бога! Деревянные башни в городах обычно от одиннадцати до семнадцати метров. А ты предлагаешь строить из кирпича, да еще двадцатиметровой высоты! Уму непостижимо! Зачем такие высокие?

– Чтобы ты спросил! Самому думать, я вижу, тебе лень. Следуй за моей мыслью: больше башня… больше людей… больше бойниц… трудней вскарабкаться на нее и захватить… продолжать?

– Понял, понял! – замахал руками Авдий. – Токмо все одно боязно мне за такое дело браться.

– Я хочу, чтобы ты, зодчий Авдий, построил что-то понастоящему новое, а не цеплялся за вчерашний день! Подумай только, если ты это все построишь, то о тебе узнают как о величайшем мастере-градостроителе, и не только на Руси. Этой новой крепостью ты прославишь свое имя на весь мир! А ты говоришь, боязно…

Авдий слегка запунцовел.

– Княжич, ты прямо улестеваешь меня, как змий-искуситель. Даже в краску под старость лет вогнал! Будь что будет, но я берусь строить! – рубанул рукой зодчий и чуть тише добавил: – Дай-то бог, чтобы эти громады не завалились.

– Не завалятся! – уверенным голосом успокоил я мастера. – Только и делов, что усилить больше обычного фундамент. Для этого у тебя все будет: и бутовый камень, и известняк, только успевай строительные артели нанимать!

Авдий неуверенно теребил бороду.

– И ты давай не прибедняйся, ведь строил же раньше плинфяные храмы. А здесь все еще проще, ведь в храмах надо было обходиться с минимумом внутренних перекрытий, а башни, наоборот, чем больше и чаще перекроешь – тем она лучше и прочней.