Надеюсь, ваше величество не станет пользоваться теми же средствами? Я даже не знаю вас и к тому же не шлюха, которую можно оседлать мимоходом и так же небрежно бросить.

— Барбара ждет ребенка и поэтому удалилась от двора, мадам. Вряд ли она появится раньше, чем через несколько месяцев. Неужели вы позволите своему королю томиться в одиночестве? Поверить невозможно в подобную жестокость!

— А я не могу поверить, что вы так же бессердечны и дерзки, как король Людовик, — гордо вскинула голову Отем.

Сердце бешено колотилось. Она не ожидала от короля такого напора, хотя сама собиралась немного пофлиртовать Зря только призналась в этом Чарли. Теперь он во всем обвинит ее.

Они остановились в противоположном конце зала, и король, осторожно подтолкнув Отем в нишу, закрытую занавеской, прижал к стене и навалился всем телом.

— Мне нравится твое платье, — прошептал он. — Гранатовый цвет оттеняет твои роскошные волосы цвета красного дерева. И рубины просто великолепны.

Его пальцы скользнули по выпуклостям грудей.

— А кожа… как лепестки магнолии. Такая же мягкая.

Отем становилось трудно дышать. Наконец она обрела способность мыслить и говорить.

— Ваше величество, не торопите меня, — умоляюще пробормотала она. — Сначала я должна поговорить с братом.

— Решение принимать не вам, а мне, маркиза, и я уже его принял. Ты в самом деле никудышная маленькая обманщица, Отем, и я уже люблю тебя за это. Чарли, несомненно, подтвердит, что ты должна повиноваться своему королю. Ты и сама это знаешь.

— Он будет рвать и метать и поклянется, что это я обольстила вас, а не наоборот, — обиженно ответила Отем.

— Я все объясню ему, госпожа маркиза, — усмехнулся король, сжимая ее подбородок. — Нам предстоит восхитительная идиллия, дорогая.

Настала очередь Отем рассмеяться.

— Именно так определял Людовик наши отношения. Всегда твердил, что я его сладостная идиллия, его драгоценная.

— А ты станешь моей осенней[13]идиллией, — улыбнулся король собственной игре слов и быстро поцеловал ее в губы, прежде чем повести назад к трону, где и оставил на попечении Чарли.

— Мы в огромном долгу у вас, кузен, за то, что вы привезли свою прелестную сестрицу ко двору. Надеюсь, она пробудет у нас некоторое время, и мы сумеем насладиться ее обществом.

— Что ты натворила? — прошипел герцог Ланди, когда они отошли на почтительное расстояние.

— А почему ты вообразил, будто я что-то натворила? — возмутилась Отем.

— Потому что хорошо знаю короля. И не раз становился свидетелем такого взгляда. Не затем я привез тебя сюда, чтобы ты вела себя как уличная потаскуха!

— Не будь ты моим братом, заработал бы пощечину за такие слова! — взорвалась Отем. — Король жаждет затащить меня в постель, и так и будет, потому что он король. Уж это я успела усвоить у короля Людовика! Скажи, Чарли, может ли женщина отказать монарху? Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? Но на этот раз, если уж выпадет стать королевской любовницей, то по крайней мере не без пользы для себя! Моей репутации не пойдет на пользу, если меня публично объявят очередным сердечным другом короля, а это означает, что я вряд ли сыщу себе мужа. Не так я глупа, чтобы не верить, будто леди Каслмейн не вернется ко двору в объятия короля, как только родится очередной бастард и она восстановит силы. Что ж, братец, остается лишь с пользой употребить отпущенное мне время. Клянусь, к появлению Барбары Палмер у меня будут титул и собственный дом.

— И, вне всякого сомнения, набухшее чрево, — с горечью добавил брат.

— Тем лучше, — возразила Отем. — Это означает, что король не так легко забудет меня, да и ребенок не останется внакладе.

— Когда ты успела стать столь циничной? — растерялся герцог Ланди. — Что стряслось с тобой, Отем?

— О, Чарли, я не наша прабабка, которая вступила в схватку с самой королевой и сколотила огромное состояние!

Я не мама, которая умеет так выгодно вкладывать деньги. Я больше похожа на свою бабку Гордон, которую, несмотря на храброе сердце, жизнь заставила принять то, что было предложено, и не добиваться того, чего она хотела по-настоящему. Я была бы счастлива навеки остаться женой Себастьяна, каждый год рожать по ребенку и вести уединенное существование в замке на реке Шер. Но судьба рассудила иначе. Овдовев, я была вынуждена стать любовницей Людовика на несколько недель в году. Была просто удобной игрушкой, как сам Шамбор. Хотя Людовик благоволит ко мне, у него нет сердца, впрочем, как и у Карла. Ты утверждаешь, будто знаешь своего кузена. Если так, почему же привез меня ко двору? Нет нужды уверять, что я красива, я вижу это в своем зеркале. И ты сам сказал, что король обожает хорошеньких женщин. Значит, понимал, что он постарается меня обольстить. Так почему же сейчас злишься на то, что я смирилась с неизбежным? Я не могла отказать королю Людовику. Не больше, чем королю Карлу.

— Я понятия не имел, что Барбара покинула двор, — в отчаянии выпалил Чарлз. — О, говорили, что она беременна, но я думал, что она еще немного поживет во дворце. Проведай я, что король снова вышел на охоту, оставил бы тебя в Королевском Молверне. Боюсь, он просто не способен обходиться без женщины. Невыносимо сознавать, что эта женщина ты, моя младшая сестричка.

— Которой через три недели исполнится двадцать девять, — весело напомнила Отем.

— Мама будет в бешенстве, — предупредил Чарли.

— Мы отвлечем ее, заняв поисками жены для тебя, — решила Отем.

— Не нужна мне жена, — проворчал он, — что бы я там ни плел матери. Кроме того, у меня уже есть наследники.

— Да, два сына, которых ты не видел несколько лет и которые наверняка стали маленькими дикарями, — отпарировала Отем. — Что тебе следовало бы — так это привезти их и Сабрину из Шотландии, пока не началась зима!

В глазах Чарли зажегся огонек.

— Да, ты права! — ахнул он. — Ты, моя маленькая умная сестричка, абсолютно права. Мы легко отвлечем маму, обременив ее троицей сорванцов! Я подожду несколько дней, пока ты не освоишься при дворе. Потом, если ты предоставишь мне свободу, немедленно отправлюсь в Шотландию и появлюсь на пороге Королевского Молверна с кучей ребятишек.

У мамы просто не останется времени задавать вопросы, на которые у меня нет желания отвечать. Так что придется во всем оправдываться тебе, дражайшая сестрица.

— Согласна! — жизнерадостно воскликнула Отем.

— В таком случае познакомься со всеми, кого здесь следует знать, — решил Чарли и подвел ее к Джорджу Вилльерсу, герцогу Бекингему, и Габриелу Бейнбриджу, герцогу Гарвуду.

— Мои родители дружили с вашим отцом, — сообщила Отем Бекингему, — и даже прозвали его Стини.

— Я не знал своего отца, — вздохнул тот. — Его убили, когда я был совсем маленьким, а мать носила моего брата.