class="p1">С приходом в Кремль Андропова распался прежний триумвират со-. ветской власти — с ее тремя главными секторами: партийным, государственным и полицейским. В прежних вариантах, очень достоверно описанных Джорджем Оруэллом в “1984“ и Артуром Кестлером в “Тьме в полдень", партия с помощью полиции образовывала и направляла аппарат тоталитарного государства. Андропов возглавил “бунт машины" — тайной полиции — против ее создателя: партии. Благодаря этому оба упомянутых романа, включая тот, который был антиутопией и претендовал на описание будущего (сейчас — уже прошлого: реальный 1984 год остался позади), устарели и больше не могут служить универсальной отмычкой к новому варианту советской империи.

Переворот Андропова обнажил полицейскую сущность советского государства, когда сама партия превратилась в формальный придаток КГБ. Весь ход русской истории вел к тому, потому что тайная полиция есть высший продукт политического развития страны. Скорее странно, что это не произошло раньше.

До революции естественному превращению тоталитарного государства в чисто полицейское мешал наследственный принцип монархии: шеф жандармов граф Бенкендорф не мог наследовать императору Николаю I, даже если бы пережил его. У императора был законный наследник сын Александр.

Что же касается осечек двух других полицейских заговорщиков — Берия и Шелепина, то они менее естественны, чем прямое попадание Андропова.

Когда он достиг власти, отстранив или устранив своих соперников и врагов, самые стойкие его апологеты утверждали, что он не кагэбеш-ник, а пришел в КГБ с партийной работы. А что такое профессиональный кагэбешник? Им надо родиться — младенец с погонами на голых плечах? Таким даже Берия не родился, он тоже пришел в тайную полицию после партийной работы на Кавказе. И потом неужели полтора десятилетия работы в КГБ — к тому же его шефом — недостаточны, чтобы стать профессионалом? Здесь следует также учесть и венгерский опыт Андропова — чем менее всего он был там занят во время восстания 1956 года, так это дипломатией.

В те несколько дней, когда советские солдаты покинули Будапешт перед его окончательным штурмом, советский посол Андропов один заменял собой всю Советскую Армию, о чем свидетельствует Хрущев в своих воспоминаниях. Андропов был в Венгрии не только дипломатом, но скорее резидентом. Причем справился со своими обязанностями настолько блестяще, что спустя десятилетие кремлевские вожди во главе с Брежневым сочли его венгерский опыт достаточным, чтобы поручить ему руководство Комитетом Государственной Безопасности. Одна из главных его функций — руководство и подготовка советского военного вторжения: в Венгрию, Чехословакию, Афганистан. Хотя в идеале КГБ предпочитает тайные и подрывные методы борьбы открытому военному вмешательству: на Ближнем Востоке или в Польше — все равно.

Можно сказать чуть иначе: КГБ подменяет собой правительство, партию, армию, министерство иностранных дел, действуя за кулисами империи более эффективно, чем это кажется наблюдателям со стороны. Несомненно, к примеру, что роль Чсбрикова в управлении империей во время правления Черненко была более существенной, чем роль самого Черненко, Горбачева или Громыко. Точно так же в последние годы жизни Брежнева власть принадлежала уже не ему, а Андропову. Мы еще подойдем к вопросу, у кого сейчас власти больше — у нынешнего генсека Михаила Горбачева или у КГБ. А пока что — немного теории и как она претворяется на практике.

Похоже, что в КГБ есть книга, которая стала своеобразным катехизисом этой организации, настольным чтением ее сотрудников — от простых агентов до шефов с Генеральскими погонами. Это не “Капитал" Карла Маркса, не “Моя борьба" Гитлера и не “Принц" Макиавелли. Книга эта написана значительно раньше, в 6–5 веке до нашей эры, называется “Искусство войны", и принадлежит перу полководца царства У и первому в мире военному теоретику Сунь-Цзы (Сунь У). В отличие от Клаузевица, который полагал войну продолжением политики иными средствами, древнекитайский теоретик учит средствам, которыми можно победить противника без войны. Вот наугад несколько мыслей из его книги:

— Тот искусен в военном деле, кто побеждает вражескую армию без боя.

— Победоносная армия одерживает победу до того, как вступит в бой.

— Самое важное в войне — атаковать стратегию врага.

— Я заставлю врага принимать мою силу за слабость, а слабость — за силу, стремясь в то же время его силу обратить в слабость.

А вот пример, как можно победить врага без боя.

Время от времени Советскому Союзу приходится пускать в ход армию, чтобы наводить порядок на окраинах своей империи — в 1956 году в Венгрии, в 1968 году в Чехословакии. Однако сепаратистские движения в зависимых от Кремля странах возникают чаще, чем он может применить против них военную силу. В конце 70-х годов такие движения мы видим в стране, верность которой своему имперскому патрону явно преувеличена: в Болгарии. Эти сепаратисткие и одновременно про-западнические тенденции возникли не снизу, а сверху, и были связаны с именем дочери руководителя Болгарии Тодора Живкова, выпускницы Оксфорда, Людмилы Живковой, которая была членом Политбюро и одним из влиятельных болгарских лидеров. Ближайший друг Тодора Живкова, премьер-министр Станко Тодоров стал на сторону Людмилы и поддержал ее независимый патриотический курс. С точки зрения Кремля, в Болгарии возникла тревожная, неустойчивая ситуация, которая следовало преодолеть, “не вступая в бой“. Что и было сделано Комитетом госбезопасности при помощи его агентов в Болгарии.

Станко Тодоров был неожиданно снят и заменен на посту премьера советской марионеткой Гришей Филипповым (он родился на Украине и закончил Московский университет).

Вскоре, в марте 1981 года, появилось сообщение о неожиданной гибели 38-летней Людмилы Живковой в результате автомобильной катастрофы. Никто в Болгарии не сомневался, что она была убита по приказу Москвы. Надолго исчез с политического горизонта и престарелый болгарский вождь, потрясенный событиями в собственной стране. Так болгарский кризис был пресечен в самом зародыше еще до того, как ото обнаружили за пределами Восточного блока.

Загадочная смерть Людмилы Живковой произошла всего за два месяца до покушения турецкого террориста, руководимого болгарскими агентами, на Папу Иоанна-Павла II и через два с половиной года после загадочных инцидентов с зонтиками. В результате их в Париже получил серьезное отравление болгарский политический эмигрант Владимир Костов, а 10 днями позже, в Лондоне, другой болгарский политический эмигрант Георгий Марков скончался после того, как у станции метро “Ватерлоо" неизвестный “невзначай" задел его наконечником своего зонтика. Узнав о смерти соотечественника, уже выздоравливающий Костов отправился на рентген и медицинское обследование. Выяснилось, что в наконечнике зонтика был вмонтирован миниатюрный платиновый шарик, величиной с булавочную головку, с сильно действующим ядом. Как показал химический анализ, это был рицин, извлекаемый из касторового масла; одной его унции достаточно, чтобы убить 90 тысяч человек. Эксперименты с