Новые финансовые возможности позволили Минпропу по-новому оформить и годовой цикл праздников: в нацистской Германии он начинался 30 января с празднования Дня национальной революции и прихода к власти; в праздник основания партии (24 февраля) проводили торжественный прием в ряды партии; День памяти героев был в марте; День рождения Гитлера — 20 апреля; праздник национального труда — 1 мая; День матери — во второе воскресенье мая; был также праздник летнего солнцестояния; в сентябре проводили съезд НСДАП в Нюрнберге; в октябре — праздник урожая; 9 ноября — День памяти павших (погибших во время «пивного путча»); праздновался и зимний солнцеворот. Все 14 праздников годового цикла были спланированы нацистскими режиссерами.

В 1933–1935 гг. дни рождения Гитлера еще отмечали с подчеркнутой простотой, затем же — с огромной помпой. Три больших серии мероприятий сопровождали празднование дня рождения фюрера. Первое — принятие 10-летних мальчиков в гитлерюгенд, второе — присяга вновь назначенных политических руководителей и функционеров партии Гитлеру, третье — военный парад. Военный парад проходил в Берлине и в каждом городе, где был свой гарнизон. Масштабы этих парадов были разные: так, военный парад в Берлине 20 апреля 1939 г. длился 4 часа, полки проходили в шеренгу по 12 человек, на трибунах присутствовало 20 тыс. почетных гостей.

Геббельсовские пропагандисты смогли превратить 1 мая в собственный праздник, не менее ловко они приспособили для своих целей и Праздник урожая. Нацистские режиссеры сделали его крупным общественным событием, с огромной помпой отмечавшимся на горе Бюкельберг у городка Гаммельн на реке Везер. 1 октября 220 специальных поездов доставляли на место праздника около 500 тыс. крестьян. «День немецкого крестьянина» начинался с грандиозного митинга, на котором Гитлер выступал с хвалебными речами в адрес крестьян как «первых и самых значительных носителей немецкой культуры и народности и гарантов будущего». С 1934 г. праздник урожая стал государственным, в процессе идеологизации первоначальный его смысл — благодарение творцу за урожай — практически исчез. Склоны горы Бюкельберг стали гигантских размеров естественными трибунами: в 1934 г. было 700 тыс. участников праздника, в 1934–1935 гг. — 1 млн., в 1937 г. — 1,2 млн. Многочисленные оркестры, танцевальные группы, море флагов, вымпелов и праздничных венков урожая, самолеты и дирижабли в воздухе — все это создавало непередаваемую атмосферу грандиозного праздника. В первой половине дня Гитлер в Госларе принимал крестьянскую депутацию с поздравлениями и подарками, а затем на открытой машине, приветствуемый ликующими толпами, сквозь многочисленные разукрашенные цветами ворота он ехал на Бюкельберг. С его прибытием раздавался 21 пушечный залп, что означало начало праздника. От подножия горы сквозь построенные шпалерами группы крестьян Гитлер 800 метров шел к вершине. Восхождение Гитлера на гору и составляло главное событие праздника. В качестве второго по значению события дня фигурировало «чествование крестьян и крестьянок, ведущих героическую и самоотверженную борьбу за пропитание народа»; оно выражалось в хвалебных речах, адресованных крестьянам, в подарках передовикам.

Праздник летнего солнцестояния, первоначально находившийся в компетенции местных партийных пропагандистов, был унифицирован Минпропом в 1935 г.: центром его стала любекская бухта, на берегу которой (и одновременно во всем рейхе) зажигались огни, являвшиеся главным символом праздника; в 1935 г. начали отмечать и День зимнего солнцеворота. Главным действующим лицом этого праздника были СС. На горе Брокен зажигали огонь и он шестью лучами от факелов, которые несли эсэсовцы, «расходился до границ рейха». ГЮ принимал обязательство хранить этот огонь до Дня летнего солнцестояния, когда СС вновь начинали свою факельную процедуру. Эти праздники строились прежде всего вокруг огня; нацистские пропагандисты приняли во внимание ощущения людей, собиравшихся ночью у огромного костра: сама атмосфера такого собрания побуждала к мыслям о бренности существования, о величии и т. д.

В 1934 г., намереваясь противостоять церковному влиянию, геббельсовские режиссеры общественной жизни создали собственное «национал-социалистическое рождество». В этот год было устроено 30 тыс. праздников для нуждающихся детей; только в Берлине в самых оживленных местах для раздач подарков было расставлено 700 столов.

Менее серьезное значение имел праздник Дня матери, который пришел в Германию из США только после окончания Первой мировой войны. Нацистские режиссеры заявили, что этот праздник происходит из Скандинавии, а не из США, и установили его празднование во второе воскресенье мая. До 1938 г. в день празднования Дня матери нацистская пропаганда ограничивалась речью министра внутренних дел Фрика, который превозносил женщин как хранительниц и продолжательниц национальной традиции и расы, ас 1939 г. — с учетом гитлеровских установок на увеличение рождаемости — был учрежден Почетный крест, который вручался многодетным матерям в День матери во время утреннего праздника.

Три памятных дня в истории партии означали начало, поворотный момент и триумф НСДАП, и их празднование имело целью поддержать в обществе представление об «историческом значении движения»: 24 февраля (день принятия программы в 1920 г.), 30 января — день прихода к власти в 1933 г., 9 ноября — день памяти «мучеников национал-социализма», убитых во время «пивного путча» в 1923 г. Первый праздник со временем становился все менее заметным. Напротив, празднование 30 января со временем обрастало все новыми поводами: в 1934 г. Гитлер избрал этот день для провозглашения закона об унификации земель, в 1935 г. был провозглашен закон о штатгальтерах, 30 января 1933 г. рейхстаг единогласно продлил «Закон о чрезвычайных полномочиях» еще на 4 года, 30 января 1936 г. 35 тыс. старейших членов партии повторили «историческое» факельное шествие, когда в 1933 г. около 700 тыс. человек между 20.00 и 24.00 прошли по Вильгельмштрассе. Организаторы повторения факельного шествия в 1936 г. позаботились даже о коксовых печках для обогрева зевак на зимних улицах Берлина. В войну же из-за бомбежек празднование перенесли во Дворец спорта.

На втором съезде партии в Веймаре Гитлер объявил день «пивного путча» главным траурным днем движения, а «знамя цвета крови», бывшее с путчистами в тот день и «обагренное их кровью», было возведено в ранг главной партийной реликвии, «магическая» сила которого для освящения других партийных знамен подтверждалась на каждом последующем съезде партии. Церемония освящения знамен была продумана до тонкостей и вызывала массовую истерию, наподобие религиозной. Напряжение нарастало с каждым новым ружейным залпом, сопровождавшим прикосновение (и таким образом «освящение») нового знамени тем самым окровавленным знаменем партии 1923 г. Так, один современник передавал в мемуарах, что эффект от подобной постановки был даже в кино: 19 сентября 1933 г. в кино как раз показывали ритуал освящения новых штандартов СА, которые Гитлер осенял знаменем 1923 г. Даже в кинотеатре и театральность и текст били без промаха: люди сидели, охваченные благоговейным трепетом — никто не смел кашлянуть, чихнуть, не было ни обычного шороха от кульков со снедью, и вообще — ни звука, ибо партийный съезд был культовым священнодействием, явлением национал-социалистической религии.