Мюнхен был объявлен «столицей движения». 3 ноября 1935 г. там было завершено строительство двух «Почетных храмов», где и были перезахоронены «мученики» движения. Вдоль дороги, по которой их везли к месту захоронений, были возведены сотни пилонов, обтянутых красной материей. Гробы были выставлены перед «Почетными храмами», гауляйтер Баварии выступил вперед и начал выкликать имена 16 погибших. После каждого имени звучало «здесь», тысячекратно повторяемое подразделениями партии, построенными перед храмами. В заключение прозвучал партийный гимн «Хорст Вес-сель». У храмов был выставлен постоянный почетный караул. В последующие годы заключительную часть этого ритуала партийные пропагандисты повторяли еще с большей помпой. В полночь с 9 на 10 ноября над могилами павших в присутствии Гитлера присягали рекруты СС-Лейбштандарта «Адольф Гитлер». Во время войны программа праздника была сокращена, но он остался. После 1945 г. оба храма были срыты, и сейчас их нет.

День памяти павших под Лангенмарком в 1914 г. — День поминовения — нацистские пропагандисты попытались превратить в День национальной жертвенности. Миф Лангенмарка в Третьем Рейхе стал немецким соответствием французского и английского культа «неизвестного солдата». В нацистских школьных учебниках Лангенмарк приобрел характер символа героической жертвенности и преданности Германии. Нацистская пропаганда не довольствовалась только собственными идеологическими установками в превознесении настоящих и даже будущих военных достижений и побед, — она хотела обратить в свою пользу даже относящийся к Первой мировой войне старый миф Лангенмарка. Он связан с известным драматическим эпизодом на Западном фронте: с гибелью 24 октября 1914 г. более 10 тыс. немецких солдат, большей частью необученных и неопытных, вчерашних гимназистов и студентов. Они были брошены в лобовую атаку на английские пулеметы; эта бессмысленная бойня (следствие бездарного командования), в немецкой традиции долгое время интерпретировалась как подвиг молодого и возвышенного патриотического энтузиазма и преданности родине. «Миф Лангенмарка» нацистская пропаганда (особенно на первых порах) смогла сделать одним из основных компонентов военной пропаганды, предназначенного для наиболее полной мобилизации немецкой молодежи и народа в целом на войну и жертвы. В 1934 г. правление Имперского союза студентов учредило полуторагодичные «курсы Лангенмарка» для особо одаренных молодых немцев, имеющих завершенное профессиональное образование, с последующим поступлением в университеты (нечто похожее на советский рабфак). Сдача выпускных экзаменов на этих «курсах Лангенмарка» обеспечивала зачисление в университет. Министерство образования особенно пеклось об этих курсах, которые первоначально действовали только в двух университетах (Гейдельберга и Кенигсберга), а во время войны — еще в 8 университетах.

Кульминацию же нацистского цикла праздников и, соответственно, режиссуры общественной жизни представляла собой организация и проведение партийного съезда. Первоначально это были четырехдневные, затем семидневные и, наконец, восьмидневные пышные и дорогостоящие торжества, проводимые Минпропом. К 1936 г. механика проведения партийных съездов сложилась окончательно. Место для проведения партийных съездов по общей площади составляло 32 км2. Дорога для выдвижения марширующих колонн шириной в 90 м была вымощена гранитными блоками. На север эта дорога открывалась на городской силуэт Нюрнберга, на юг — на центр трибун так называемого Майского поля с огромным имперским орлом над трибунами; этот орел должен был символизировать связь прошлого немецкого величия и современных имперских притязаний. Луитпольд-арена находилась в северо-восточном углу поля; там в 1935 г. Гитлер заложил камень в фундамент Дворца конгрессов. Этот дворец должен был вмещать 60 тыс. человек. «Нужно построить такой дворец, — сказал Гитлер, — который вмещал бы в своих стенах всех самых лучших членов партии ежегодно. Если же нашему движению когда-нибудь суждено пресечься, то века после этого должен этот дворец напоминать всем о нашей партии и ее величии. Посреди рощи древних дубов люди с восхищением и почтением будут взирать на самое большое здание Третьего Рейха». Трибуны на Цеппелиновом лугу для 100 тыс. зрителей были готовы в 1938 г. Гитлер и Шпеер планировали завершить строительство так называемого «Немецкого стадиона» на 400 тыс. зрителей и размерами 445 x 540 м к 1943 г., но большинство циклопических замыслов так и осталось на стадии проектов (в основном из-за войны).

Первый день партийного съезда под звон колоколов начинался торжественным въездом в Нюрнберг Гитлера. Утром Гитлер с балкона отеля «Немецкий двор» принимал парад ГЮ. Церемония открытия съезда была похожа на литургию: огромное помещение бывшего выставочного зала, в котором проходила церемония открытия, было задрапировано белым шелком, а стена за президиумом — красным; золотая свастика в обрамлении зеленых дубовых листьев довершала картину. Первый день заканчивался «Нюрнбергскими мейстерзингерами», обычно в исполнении знаменитого Берлинского филармонического оркестра под руководством Вильгельма Фуртвенглера. На второй день рано утром Гитлер на балконе гостиницы принимал парад знамен гилерюгенда, свезенных в город со всей страны. В это время на Луитпольд-арену постепенно сходились партийные формирования, гремела музыка, пространство и трибуны были красочно убраны. Приезжал Гитлер и происходило открытие съезда.

Третий день начинался парадом имперской трудовой службы (РАД): 50 тыс. загорелых крепких парней с лопатами на плечах образовывали правильный и синхронно передвигающийся блок. Под колокольный звон и многоголосое пение поднимались бесчисленные знамена ДАФ.

Четвертый день был посвящен всевозможным спортивным представлениям, также необыкновенно красочным.

Пятый день был Днем политического руководителя — если членов СА, ДАФ, СС и вермахта можно было показывать при дневном свете — они демонстрировали дисциплину, выправку и четкость шага, то многие из партийных функционеров были раскормленными неповоротливыми толстяками, которых неудобно было выпускать на Цеппелинов луг. Поэтому по предложению Гитлера колонны функционеров пускали в темноте — именно в этот день поздно вечером устраивался самый грандиозный и впечатляющий митинг, во время которого 100 зенитных прожекторов, расставленных на расстоянии в 12 м друг от друга, выстраивали на высоте 8 км «собор света». Возникало ощущение огромного помещения: присутствовавший на съезде британский посол Гендерсон отмечал, что «было одновременно и торжественно и красиво, словно находишься внутри ледяного собора». Под оглушительные фанфары Гитлер проходил к трибуне, и когда он ее достигал, вспыхивали прожектора. Подсветка колонн главной трибуны придавала еще более магический характер действу. Когда наступала полная тишина, то за высокими валами, ограждавшими поле, приходило в движение огромное море знамен местных партийных организаций — десятью колоннами знаменосцы в десять проходов проходили между шпалерами низших функционеров партии. Все выглядело так, будто красный поток затопляет мощные коричневые блоки. Еще больший блеск зрелищу придавало то, что и красные знамена, и золотые орлы на древках знамен дополнительно подсвечивались мощными прожекторами. Лица и фигуры людей не были видны, но это не уменьшало впечатления. В середине поля Гесс проводил церемонию принятия молодых людей в партию. Затем, после исполнения партийного гимна, Гитлер говорил речь, после чего он спускался с трибуны и под звуки марша обходил молодежные формирования партии, которые его дружно приветствовали. Сам по себе Цеппелинов луг, вернее, трибуны, устроенные Шпеером с колоссальным размахом, совершенно точно отвечали своим задачам поразить размахом: как писал сам Шпеер, идея этого сооружения была навеяна большим алтарем Зевса из Пергамского музея. Каменные трибуны и портик были 390 м в длину, в высоту — 24 м; по длине сооружение превосходило колоссальные древнеримские термы Каракаллы на 180 м, то есть почти в два раза.