нужно делать, и знаем как. А поможет нам в подъёме всего необходимого, конечно же, мой новый каменный друг. Он без труда лазает по скалам и может переносить тяжести. Мало того, я приказываю ему выдолбить ступени, по которым мы и поднимемся.

Хорошо, что мы захватили с собой альпинистское снаряжение, забраться наверх особого труда не составит. И проблемы было всего две: нога Алису всё ещё болела, и ей было сложно передвигаться, особенно с текущим уровнем гравитации; а вторая — это резервная штуковина, с помощью которой открываются разломы, ведь она одноразовая, а это означает, что в мире Громпа у нас будет всего одна попытка.

Но мы знали, на что шли. Это оправданный риск. Остаётся надеяться, что он принесёт свои плоды. Не хотелось бы блуждать по этому миру неделями. Жарковато тут, однако.

Примерно часа через четыре наступает закат, и грибы вновь прячутся под землю. Странный мир, что уж тут говорить…

Голем в это время протягивает нечто наподобие гирлянды из светодиодов к самому верху, освящая прорубленный путь. Казимир включает прожекторы, чтобы мы могли работать ночью. А работы у нас много…

Дроны взяли след, он ведёт к подножью, что косвенно указывает на то, что Ларисе удалось спуститься, а затем пропадает прямо посреди грибной долины. И это понятно, ведь эти самые грибы натурально вспахивают землю, своим появлением.

Поэтому мы отправляем их в ту сторону, куда пошла Лариса. К несчастью, на таком расстоянии они не могут передавать сигнал и работают в автономном режиме. Но за их эффективность переживать не стоит, ведь это особые поисковые дроны, которые используют спасатели и военные. В них заложено всё необходимое, чтобы отыскать потерявшегося или прячущегося человека.

Периодически мы запускаем сигнальные ракеты, но они быстро заканчиваются. Тогда Казимир предлагает настроить основной прожектор так, чтобы он крутился. И в этом есть логика, ведь любой человек сразу же узнает в нём маяк. Если Лариса где-то неподалёку, то она должна откликнуться.

Главное, чтобы не получись так, что червоточина открывалась прямо в перепаханном поле. Тогда у нас возникнут серьёзные проблемы. В худшем случае придётся использовать ещё одну особенность компаса: поиск разломов. Но делать мы это сможем только ночью, да и грибы не позволяют развернуться на полную катушку.

Возможно, придётся устроить апокалипсис местного масштаба… В теории я могу насоздавать големов, которые станут ландшафтными дизайнерами и уничтожат все эти глазастые грибы. И как блин можно спать, когда ты знаешь, что за тобой подглядывают эти штуковины…

Однако, возможно, спать нам и не придётся, ведь прямо перед рассветом мы замечаем силуэт человека, движущейся в нашу сторону. Я беру бинокль и вижу натурального негра, с закрытым лицом! Но откуда ему тут было взяться?..

Алиса отбирает у меня бинокль и долго разглядывает этого товарища. Уж не знаю, что она хочет там увидеть, но этот человек, если это вообще человек, совсем не похож на Ларису.

— Мама!!! — вдруг ошарашивает Алиса. — Это она!!! Кольцо! Я вижу её обручальное кольцо!

— Похоже, эту планету можно использовать в качестве качественного солярия… — я с облегчением вздыхаю, ведь мои главные страхи не оправдались. Теперь остаётся лишь вернуться домой…

Глава 32

— Мама!!! — Алиса роняет бинокль и бежит навстречу обгоревшей, если можно так сказать, женщине.

— Николай Петрович, готовь аптечку, — приказываю я. — Похоже, она нам понадобится.

— Хорошо, — дед лезет в вездеход и достаёт оттуда целую сумку, размером метр на полтора. — Думаю, нужны противоожоговые и противорадиационные препараты. Да и обезвоживание никуда не девалось. Много пить ей давать нельзя, нужно понемногу.

— Казимир, поднимись наверх и проверь, точно ли скала нас выдержит. Сейчас мы подлечим Ларису и будет выдвигаться. Не хочется ещё один «день» провести здесь.

— Ладно, я попробую, — отвечает он. — Ни разу не пользовался альпинистским снаряжением.

— Оно взято специально для чайников, упрощённая, полуавтоматическая версия, — подсказывает Николай Петрович. — Просто сжимаешь ручку, и устройство само крепится к скале.

— Если я помру, то пообещайте, что не оставите здесь моё тело на съедение грибам, — с тревогой в голосе выдаёт Казимир.

— Не оставим, — из моей груди вырываются смешки. — Никто сегодня не умрёт. Мы здесь не за этим.

Алиса подводит мать к вездеходу, и Николай Петрович сразу же начинает оказывать ей помощь. Стоит сказать, что женщина держится бодрячком, и это при условии, что провела на этой плане уйму времени. Ожоги у неё глубокие, но современная медицина может справиться и не с таким.

Лариса сразу же узнаёт меня, и это понятно, ведь мы с ней неоднократно встречались на званых ужинах. Но что больше всего меня удивляет, так это её первые вопросы: она совершенно не интересуется судьбой дочери, её волнует только то, как мы нашли компас.

Мне приходится вкратце рассказать, что происходит по ту сторону разлома. К нашему удивлению, Лариса нисколько не удивляется рассказу о войне. Она, наоборот, считает это неминуемым злом, которое, по её мнению, станет началом новой цивилизации.

Лариса с нескрываемым хладнокровием говорит о миллиардах жертв, голоде и разрухе. Она словно Ванга, для которой будущие лежит на ладони. Нам становится не по себе о её рассказах об этом самом будущем.

И тут между делом я упоминаю об отце, который предположительно отправился на поиски «машины времени». Лариса резко меняется в лице и ненадолго замолкает.

— Он не должен этого сделать… — вдруг говорит она хриплым от обезвоживания голосом. — Никто не знает, что случится… Мы должны ему помешать…

— Это лишь теория, — говорю я. — У нас нет никаких улик, её подтверждающих.

— Нет… Я отлично знаю Одинцова… Он так горевал после смерти твоей матери… Если бы он узнал, что их можно вернуть, то непременно бы попытался…

— Но разве это плохо? — вклинивается Алиса. — Наш мир на всех порах летит в каменный век, разве не лучше это остановить?..

— Алиса, ты не понимаешь… — Лариса мотает головой из стороны в сторону. — Эти события должны случиться, они неизбежны. Мир должен пережить катастрофу, должен переродиться, восстав из пепла.

— Но если мы умрём?.. Что в этом хорошего?..

— На фоне цивилизации мы — это ничто, мелкие пылинки. Наша смерть не окажет никакого влияния на ход событий. А вот если Одинцов доберётся до камня времени, то…

— То что? — спрашиваю я.