в пределах $310–350 за унцию золота — в рамках 13-процентного диапазона. Этот период был самым стабильным со времен Бреттон-Вудского соглашения. За это время рынок облигаций наконец вырос, а двузначные процентные ставки, преобладавшие с начала 1980-х годов, стали снижаться. В апреле 1985 года процентные ставки составляли как минимум 11 %, однако к концу того же года они опустились в среднем до 9,8 %, а к концу 1986 года — до 7,3 %, хотя Конгресс продолжал голосовать за бюджеты с большим дефицитом.

В течение 1986 года ушли в отставку несколько членов Управляющего совета ФРС, которые поддерживали жесткую денежную политику Волкера: Генри Уоллич, Дж. Чарльз Партри, Эммет Райс и Престон Мартин. Их сменили четверо назначенцев Рейгана, выступавших за более мягкий курс. Их мировоззрение сформировала, скорее, дефляция 1982 и 1985 годов, чем длительная инфляция 1970-х. И хотя Рейган в душе своей был сторонником твердых денег, спровоцированная Волкером дефляция в 1982 году не дала ему осуществить задуманную экономическую программу и ослабила его политическое влияние до такой степени, что под вопросом оказался план снижения налогов. Волкер утратил прежний авторитет в ФРС.

Министерство финансов в 1986 году постоянно напоминало Волкёру и его коллегам о необходимости дальнейшего снижения доллара. В тот год ФРС четыре раза снижала учетную ставку в попытке подстегнуть экономический рост — в марте, апреле, июле и августе. Многие аналитики ждали, что Центробанк продолжит смягчение политики.

Начало 1985 года было самым удобным моментом для смягчения денежно-кредитной политики; к концу 1986 года курс доллара уже довольно сильно снизился. В августе и сентябре 1986 года американская валюта резко упала по отношению к золоту: сначала она опустилась до минимума приблизительно в $438 за унцию, а затем поднялась где-то до $390 за унцию.

В октябре 1986 года руководство европейских стран вновь озаботилось курсом доллара и предложило провести вторую встречу и заключить новое соглашение с целью поддержать падающую американскую валюту. Соединенные Штаты, отказавшись от инфляционизма, согласились положить конец падению доллара, и фондовый рынок, переживавший стагнацию весь 1986 год, начал уверенно расти. В феврале 1987 года лидеры «Большой семерки» провели заседание в парижском Лувре. Луврское соглашение закрепило нижнюю границу стоимости доллара на уровне $400 за унцию золота, 150 иен и 1,7 марки. Мир вновь возвращался к системе фиксированных или по крайней мере менее волатильных валютных курсов. Соединенные Штаты медленно загоняли бешено прыгающий доллар в коридор вокруг отметки $350 за унцию золота, границы которого были определены Луврским соглашением и договоренностями в «Плазе». Отказавшись от кейнсианства и монетаризма, мир во главе с Соединенными Штатами медленно и неуверенно двинулся обратно, в сторону нормы стоимости — основания Бреттон-Вудской системы.

Уэйн Энджелл, назначенный членом Управляющего совета ФРС в 1986 году, немало сделал для того, чтобы Центробанк придерживался курса, намеченного на переговорах в Лувре и отеле «Плаза». Канзасец с опытом работы в фермерских хозяйствах, он составил корзину сырьевых товаров, на которую ФРС следовало ориентироваться при выработке политики, и использовал свои наработки на заседаниях Федерального комитета по открытым рынкам. Его влияние усиливалось. X. Роберт Хеллер, ставший членом Комитета в августе 1986 года, поддержал идею использовать цены на сырьевые товары в качестве ориентира для денежной политики. На заседании МВФ в Вашингтоне в октябре 1987 года министр финансов США Джеймс Бейкер предложил «Большой семерке» координировать усилия, исходя из «соотношения между нашими валютами и корзиной сырьевых товаров, включая золото». На том же заседании министр финансов Великобритании Найджел Лоусон заявил, что «особое внимание следует уделять тенденциям на мировом рынке сырья», и предложил «более долговременный режим управляемых плавающих курсов»[87].

Правительства европейских стран и Японии надеялись, что Луврское соглашение обяжет ФРС не позволять доллару опускаться намного ниже уровня, отмеченного на момент подписания договора. Если американское правительство возьмет на себя ответственность за доллар и будет удерживать его в пределах широкого коридора, границы которого были определены в Лувре и отеле «Плаза», Германия и Япония, гораздо более США озабоченные вопросами девальвации и инфляции, смогут заставить свои валюты колебаться в соответствии с курсом доллара. Американское правительство интерпретировало соглашение по-своему: власти Соединенных Штатов будут делать все, что пожелают, а правительства европейских государств и Японии будут манипулировать своими валютами так, чтобы они следовали за колебаниями курса доллара, куда бы он ни двигался — вверх или вниз. Та же разница в восприятии 14 годами ранее помешала осуществлению Смитсоновского соглашения.

Луврское соглашение подразумевало, что ФРС будет с большей осторожностью создавать новую ликвидность. Волкер сам выступал за ужесточение денежной политики, но в Федеральном комитете по открытым рынкам перевес оказался на стороне сторонников слабого доллара. ФРС почти ничего не сделала для поддержания доллара; учетную ставку не повышали до сентября. Вместо этого министр финансов Бейкер потратил начало 1987 года на то, чтобы убедить немецкий Бундесбанк и в первую очередь Банк Японии девальвировать национальные валюты параллельно с долларом. Ему волей-неволей вторил Волкер. В апреле прошло сообщение, что ФРС даже отложила повышение процентных ставок с тем, чтобы принудить Банк Японии к девальвации![88] Бейкер был уверен в том, что девальвация доллара поможет США сократить дефицит бюджета. Не помогло и то, что Соединенные Штаты пригрозили торговыми санкциями: 30 апреля Конгресс одобрил законопроект, предусматривающий ответные меры в том случае, если торговые партнеры США не снимут барьеры. Доллар, стоивший порядка $400 за унцию золота на момент подписания Луврского соглашения в феврале, снизился до $460 за унцию.

Призывы Волкера к ужесточению денежной политики звучали все более одиноко. Когда в августе 1987 года истек срок его полномочий, он отклонил предложение остаться на посту. Проблема падающего доллара и неудач с Луврским соглашением досталась его преемнику, Алану Гринспену.

В 1980-е годы все индустриальные развитые страны следовали курсу, предложенному Манделлом и прекрасно зарекомендовавшему себя в Соединенных Штатах при Рейгане. Если бы кому-то пришлось подыскивать для США европейские соответствия, то аналогом Рейгана, безусловно, выбрали бы Маргарет Тэтчер, которая стала премьер-министром Великобритании в 1979 году, обещав избирателям снизить максимальные налоговые ставки и покончив с девальвацией в прошлом уважаемого фунта стерлингов.

Став премьер-министром, Тэтчер сразу же добилась снижения максимальной ставки подоходного налога с 83 % до 60 %. Но, как в случае с Рейганом, вынужденным терпеть проволочки со снижением налоговых ставок