- А что ты желаешь?

- Я чего-то не знаю, правда? Как я могу выбрать, если не знаю, из чего должна выбирать?

- Смотри, какая шустрая. Всё ей расскажи, - усмехнулся тот, что старше. – Только ты сама можешь понять, кто ты есть, и для чего ты там, где ты есть.

- А где я есть? – ну вот, говорить уже проще. – Если я в больнице, то можно мне воды? Или наркоз ещё не отошёл, и нельзя? Хоть губы смочить?

- Вот, уже что-то, - проворчал старший. – А то предлагаешь им всё, что угодно, а они, понимаете ли, не знают, чего хотят.

Тонкой струйкой прямо мне в рот пролилась вода. Это была самая восхитительная вода в мире – прохладная и очень вкусная. Как в горном роднике, который вытекает из озера… как называется то озеро? Сердце? А почему Сердце? И где это вообще?

Вода оказала на меня прямо живительное действие, я в очередной раз собралась с силами и… села? Встала? Поднялась из гранд-плие?

И увидела прямо перед собой серые глаза.

Эти глаза были мне несомненно знакомы, и чёрные волосы, и бледная кожа, и тонкий шрам над верхней губой…

Он тоже пытался вспомнить и понять. Оглядывал свою одежду – чёрную, как и у меня. Ой, только ли чёрную? А это ещё что?

Сидящий напротив меня потянул за кончик чего-то, и вытянул из-под рукава ленту. Бирюзовую ленту с золотыми краями. Золотое шитьё нестерпимо засияло в здешнем жёстком свете. Он смотрел изумлённо, прикасался к тонкой ткани, а потом поднял взгляд на меня и произнёс:

- Варя Феникс.

Знание навалилось и погребло, как лавина, как водопад, как огонь из кратера.

- Лео.

Казалось, мы рядом, но дотянуться до него не вышло – как будто нас всё ещё разделяло что-то.

- Ты вспомнил? – спросил у Лео старший.

- Вспомнил. Ты сказал, мы победили. Где наши люди, где мои братья и мастер, где мой кровный брат? Я вижу только мою невесту, это чудесно, что она здесь со мной, но что с остальными?

Точно. Проклятый вулкан, огонь которого угрожал всему живому. И что, мы справились? Но тогда где мы и где все?

- Увидите вскоре, - кивнул старший. – Ты помнишь, кто ты?

- Руджеро из дома Отвилей, прозываемый братом Лео.

- А ты? – обратился он ко мне.

- Варвара Лискина в теле Барбары Ливарио, прозываемая сестрой Феникс.

- Ты хочешь вернуться домой?

- Я хочу остаться с этим мужчиной. Быть с ним, родить ему детей. Править своими землями вместе с ним. И… ещё кое-что.

- Говори уж, раз начала, - старший снова усмехался.

- Я хочу, чтобы всех, у кого есть способности, нормально учили магии, а всех прочих – обычным человеческим наукам. Чтобы они не оказывались на Устике, когда едут в Святую Землю.

- С этим ты сама справишься, тут божественная помощь не нужна.

- Почему это? – я уже была готова упереть руки в боки.

- Справишься, справишься. У тебя есть всё для того, - он обернулся к Лео. – А ты чего хочешь?

- Увидеть брата, увидеть прочих и убедиться, что опасность миновала.

- Опасность миновала, а дальше – уже зависит от вас самих, - сказал младший.

- А твой брат… обернись, - сказал старший.

Мы оба изловчились глянуть, куда он показывал… и увидели Годфруа и Зубейду. Совершенно призрачных – в отличие от нас.

- Как же так, - сокрушённо сказал Лео.

- Не печалься, - улыбнулся король. – Ты справишься. А мы сделали, что могли. И пойдём дальше, так ведь?

- Так, - кивнула Зубейда. – Тут кто-то говорил о том, что можно пойти в другой мир, и там найти тело? Я бы попробовала.

- Она смогла, значит – и мы сможем, - за ними появилась призрачная Барбара. – И потом приснимся тебе. И ты узнаешь, что с нами всё хорошо – и с ними, и со мной. Жаль, что там, у тебя, не осталось твоего тела, я бы попробовала.

- Оно было немолодым и больным, - отмахнулась я. – Я желаю тебе удачи, Барбара. Пусть у тебя всё получится. Если бы не ты – не было бы шанса для меня. И тебе, Зубейда. Я рада, что нам довелось танцевать вместе. И тебе, Годфруа. Я уверена – ты справишься со всем, за что возьмёшься.

- И тебе удачи, сестрица.

Я не знаю, о чём Лео говорил с братом, это было недолго. А потом он взял меня за руку… и мы увидели провал в сияющем мареве.

Там была ночь, обычная ночь. Лето – зелёная трава, цветы – анютины глазки и что-то ещё, и небо надо всем этим, небо. Настоящее небо. На нём сияла Большая Медведица, и Малая – тоже, и ещё я успела увидеть Млечный Путь. А потом эти трое призрачных шагнули туда, помахали нам… и провал схлопнулся.

Мы не успели сказать ни слова, как оказались на тропе – на той самой тропе, на которой стояли насмерть. Горелая трава, и много-много серо-чёрных камушков, лёгких и прочных, так и норовящих покатиться вниз и увлечь за собой моё тело, ставшее вдруг тяжёлым и непослушным.

Но мы стояли, мы держались за руки и стояли.

- Смотрите, вот они! Оба! И брат Лео, и сестра Феникс!

По дорожке к нам бежал Стриж, сверху спикировала и оборотилась Ласточка, из теней проступила Рысь.

- Живы, слава Творцу, - это подошёл Самоцвет. – Идёмте уже, только вас и ждут.

Значит, идём, раз ждут.

Вызов магической связью настиг меня по дороге в кабинет. Не во внутренний двор, а в кабинет графа Ливарио, где, как оказалось, тоже можно отлично работать. Писать письма, рассылать гонцов, читать расходные книги. Думать, и придумывать планы действий.

Сейчас же я хотела найти записи по торговле пшеницей за прошлые годы – кому продавали, сколько выручали. На что я вообще могу рассчитывать нынешней осенью.

Мастер сказал – соберёшь урожай, потом вернёшься. Доучиваться. Вот я и готовлюсь собирать урожай.

После битвы на склонах вулкана прошло добрых полтора месяца. И пока всё шло лучше, чем можно было ожидать.

Лео печалился о брате и о том, что теперь ему пришлось принимать все дела. Однако, объяснять, кто он таков и почему нужно ему присягать, не понадобилось. Пример подали Звёздные Дожди – эмир Аль-Ахалиль и его сын Аль-Джамиль, иначе брат Самоцвет присягнули Руджеро из Отвилей, стоило нам спуститься со склона вулкана. Потому что тела Годфруа и Зубейды нашли, и было понятно, что теперь старший – Лео. Пустынные Тигры тоже не возразили ни словом, ни делом – Аль-Надир сказал, что сам бы не справился с извержением вулкана, подтвердил присягу, и прочие Тигры поддержали его.

Неожиданно попробовали выпрячься Потомки Пророка – мол, убил Аль-Адиля Звездочёта и что там ещё, но их быстро призвали к порядку столичные бизайнтийцы. Те, оказывается, отлично помнили, кто прекратил погромы в столице, и со вниманием отнёсся к прочим их бедам. Господин Фока лично дал подзатыльник Аль-Басилю, внуку помянутого Аль-Адиля, правда – это случилось практически без свидетелей. И велел думать, прежде чем говорит. Это, вроде как, отличает настоящего мужчину и воина от кого попало.